— Не хочу, — почти что сокрушённо произнёс владелец океанского острова. — Я признаю совсем другое: богатство и силу. Я говорю, сколько имею денег, и вы тоже говорите, сколько их у вас. И тот, у кого их оказывается больше, — тот и богаче, и сильнее. Это всё равно как когда двое борются, и тот, кто побеждает, и есть более сильный.
— Соизмерима только внешняя сторона явлений, внутренняя много сложнее. Она не видна, она лишь ощущается. Ею мы измеряем наше богатство.
— Нет, нет. Так мы не сможем договориться, — упорствовал сэр Арнольдо Барнольдо.
— Как хотите, — ответили посланники с Подснежника. — Поищите тогда другие планеты. Но мы должны предупредить вас: по мере удаления от центра живого пояса вселенной вы будете встречать миры всё более сварливые, несговорчивые.
— Как это понять?
— Они уже не верят слову.
— Мне и нужны как раз такие планеты: такие, где признают не слова, а то, что материально, — обрадовался сэр Арнольдо Барнольдо.
— О, такие есть, но они очень далеко — в другом живом поясе вселенной. В нём находится и ваша Земля, — объяснили представители Подснежника.
— Всё равно, именно такие планеты мне и нужны.
И сэр Арнольдо Барнольдо приказал безумной Частице квази-звезды вести его к тем несговорчивым мирам.
— Ну, что ж, я подчиняюсь и тогда, когда вижу, что это нехорошо, — ответила безумная Частица квази-звезды и помчалась дальше.
Прошло совсем немного времени, когда безумная Частица квази-звезды достигла другой планеты. Но на самом океанском острове обстановка становилась всё более напряжённой и тяжёлой. Сэр Арнольдо Барнольдо еле держался на ногах. Он решил сделать полное переливание крови, для того чтобы обрести силы и омолодиться. Врачи ещё не извлекли последние запасы крови из стального холодильника, как над их головами прогремел приказ:
— Остановитесь! Это запрещено!
Это был патруль Хранителей вселенной.
— Не вмешивайтесь в мою жизнь, — устало, едва слышно прошептал сэр Арнольдо Барнольдо. — За кровь я заплатил своими деньгами.
— Это верно, согласны, — отозвался один из Хранителей, — но она гораздо нужнее детям. Ты разве не видишь, что многие из них недоедают? Они слабеют с каждым уходящим днём. Так что даже самое что ни на есть твоё, если оно более необходимо другим, не принадлежит тебе. Совершенное во имя добра не расценивается как вмешательство. Если где-то совершается преступление, то невмешательство в этом случае есть ещё большее преступление.
— Дикие порядки, дикие обычаи, — сокрушённый, сэр Арнольдо Барнольдо вынужден был подчиниться: Хранители вселенной не шутя направили на него своё оружие. Они раздали кровь детям и удалились.
Сэр Арнольдо Барнольдо крикнул безумной Частице квази-звезды:
— Лети быстрее!
— Я полечу, но за последствия не отвечаю, — ответила она и продолжала: — Учти, что между двумя населёнными поясами лежит зона мёртвого воздуха.
— Выполняй! — приказал ей сэр Арнольдо Барнольдо.
И вот воздух словно бы затвердел. Все ловили его открытыми ртами, но не могли насытиться. Наступил момент, когда они едва-едва дышали, жизнь их висела на волоске.
И сэр Арнольдо Барнольдо скоро пришёл к выводу: если они не остановятся в ближайшее время, то все погибнут. Измученный хозяин острова теперь готов был подчиниться любым требованиям, лишь бы какая-нибудь планета согласилась принять его.
Вскоре безумная Частица квази-звезды закружилась около последней планеты живого пояса вселенной — Травинки — самой несговорчивой планеты, как осведомила их Частица. У сэра Арнольдо Барнольдо не было выбора. Если они примут его там, пусть берут из его владений что хотят. Только бы оставили в живых! Ничего ему теперь не жалко.
Жители планеты Травинка и впрямь скоро доказали, что они несговорчивы. Они не верили никаким декларациям. Для них имело значение дело, а не слово. Результат, а не намерения. Они хотели всё проверить, всё прощупать, всё взвесить, для того чтобы соизмерить, оценить, принесёт ли им это выгоду, выиграют ли они от очередной сделки.
— Умоляю — примите нас побыстрее! — отчаянно взывал к ним сэр Арнольдо Барнольдо.
— Мы верим, что ты отдашь нам свои богатства, но мы опасаемся, что ты можешь нас заразить.
— Не заражу я вас ничем, — я совершенно здоров.
— Здоров. Издеваешься над нами, что ли? — сердито воскликнули жители несговорчивой планеты Травинка.
Они стали обвинять его в том, что за те годы, когда он был правителем…
— Да, был! — не дал им докончить сэр Арнольдо Барнольдо.
— Ну, это, скажем, если и не очень хорошо, то и не так уж плохо. Но есть кое-что другое…
— Говорите быстрее! — взмолился злополучный хозяин острова.
— Мы затем и пришли, — сердито ответили ему жители Травинки.
— На шестой день шестого месяца вашего управления вы отправились в кругосветное турне. Мы считаем, что и это не так уж плохо. Но вот за другое, при всей нашей снисходительности, мы оправдать вас не можем. Когда вы вернулись из кругосветного путешествия, вас встретили 999 999 человек, а не один миллион, как вы приказали. Вы уволили своего первого помощника, а позднее его судили. Он пробыл в тюрьме три месяца, и штраф, который вы на него наложили, оказался столь велик, что он продал дом свой, для того чтобы уплатить его. Вы были несправедливы.
— Это вы о штрафе-то?
— Если бы вы считали и его, встречающих было бы точно миллион.
— Но он не выполнил моего приказа.
— Это не всё. Ваши судьи не судили, а исполняли ваши указания. За это вы их и наградили.
— Давайте покончим с этим допросом, — взмолился Арнольдо Барнольдо.
— Нет!
— Воздух кончается, мы едва дышим… Нельзя терять время на разговоры о давно минувших событиях.
— Мы не скрываем, что любим копаться в мелочах. Мы придирчивы. А помните ли вы одного юношу?
— Я знаком со многими юношами. В последнее время моими друзьями были только юноши. Мне сказали, что таким образом я омолаживаюсь.
— Нет, мы спрашиваем вас о том юноше, который подверг себя самосожжению.
— Да, был один такой…
Такой поворот дела сэру Арнольдо Барнольдо совсем не понравился.
— Он единственный из приближённых назвал ваше правление диктатурой посредственности. Но все остальные присутствующие, ради того чтобы угодить вам, заглушили его голос хором похвал. А он не знал иного способа протеста.
— Но он сам поджёг себя.
— Вы создали условия для этого.
— Я человек, мог и ошибиться.
— Но это ещё не всё.
— Скорее, силы мои на исходе. Я согласен со всем, только примите меня. Я погибаю…
— Если вы правы, возражайте! Согласно нашим законам одобрение несправедливости есть преступление.
— Говорите.
— Однажды приятель пригласил вас на свой день рождения. Вы пошли. И это правильно. Но вместо того, чтобы говорить о нём, все беспрерывно говорили о вас. А вы в это время сидели и сравнивали, кто больше других произнесёт похвал в ваш адрес. Мы не желаем принимать вас!
Действительно, жители планеты Травинка оказались слишком придирчивыми.
— Наша цивилизация, — объяснили они, — очень молодая, хрупкая, она ещё не может устоять перед болезнями, которыми переполнен океанский остров.
И они порекомендовали сэру Арнольдо Барнольдо возвратиться к центру живого пояса вселенной. Там цивилизации старые, развитые, они более стойки ко всякого рода заразе, и примут его безо всяких условий. Сказали так представители Травинки и приготовились уходить.
Тогда по щекам одного бледного, исхудавшего ребёнка покатились чистые, как жемчуг, горькие слёзы.
— Не плачь! — рассердился на него сэр Арнольдо Барнольдо. — Слёзы — это признак слабости.