— Абэ псих, а не халтурщик, — спокойно пояснил он, — убивать предпочитает лично. Открывай.
Нана кивнула и, осторожно развязав бант, боязливо сняла крышку. И тут же, нахмурившись, вытащила из коробки стопку фотокарточек. Изображения мелькали в ее руках одно за другим, а щеки наливались пунцовым. Ганн, прочистив горло, тактично отвернулся. Райго подавив ржач, и сам отвёл взгляд. Нана же во все глаза рассматривала фото, впадая в шок…
— Одного не могу понять, — раздался над головой хриплый голос Тариса. Он как раз склонился возле открытого окна и теперь дышал Нане в ухо.
— Раз он хотел жениться на тебе, какого собирал на нас компромат?
— Как это понимать? — Нана ткнула Тарису в нос их совместные интимные фото. Её голос дрожал, а в интонациях проскальзывало искреннее негодование.
— Ну… — Лаен на миг запнулся, вспоминая, как это происходило. — Кгм… Ты очень хотела… А я не мог сопротивляться…
— А-а… Ясно… Что мне ничего не ясно…
— Тогда, может, выйдешь, и поговорим?
— Выйдите поговорите… — отозвался Ганн, давя смешки.
— Не собираюсь говорить с этим!.. Этим… — Нану начало откровенно трясти.
— Райго, смойся, — намекнул Тарис, а потом молча сел в машину на его место. Ганн оставил их сам, без намёков.
Нана зажалась в угол и теперь настороженно косилась на парня. Внутри же у неё разгоралось необъяснимое томление. Дыхание сбилось.
— Тарис… Этому нет объяснения…
— Есть, — спокойно ответил он, наблюдая за ней.
— Я не помню, это какой-то фотомонтаж? Зачем это… Отвратительно.
Лаен сощурился, он мог ещё стерпеть версию о фотомонтаже, но явно не об отвратительности произошедшего. Потому просто склонился и чмокнул её в щеку. Нана вспыхнула пуще прежнего.
— Тарис Лаен, будь серьёзен!
— Я предельно серьезен, Нана, — выдохнул он. — Фотографии правда. Объясню позже, хочу просто полежать.
И на самом деле лёг головой ей на колени.
— Тарис… Ты горишь.
— Я снова истратил семь минут… Прости.
Нана тяжело вздохнула и погладила его волосы. Горячие всполохи её не пугали. Пугало другое, неизвестность и на удивление знакомое притяжение. Даты на фотокарточках говорили о многих месяцах их общей близости. Но ни капли воспоминаний. Вот такая странная правда.
— Тебе придётся мне много рассказать, Тарис Лаен, — прошептала она, пока Тарис привычно впадал в глубокий и спокойный сон…