Ответить никто не успел.
Что-то щелкнуло стальным оружейным лязгом. Андрей почувствовал, как в голове стали разворачиваться прозрачные плети. Как живые щупальца древнего кровавого божества, они лезли наружу, закручиваясь спиралью. Адская карусель, где вместо единорогов скелеты псов. Мертвецкий коловорот, наотмашь хлещущий людей вокруг тебя.
— А-а-а-а!
Кто-то кричал. Горячее брызнуло в лицо Андрею, и он поднялся, шагнул из круга. Мимо фигур, рухнувших подрубленными деревьями. Голоса бывших мучителей плакали жалобно и тонко. Они подростки, почти дети, если приглядеться. С окровавленными ртами, зажимающие глаза, бьющиеся в корчах. Не желая смотреть, Андрей бросился прочь.
Найти дачу оказалось непросто. Андрей пропустил нужный поворот, свернул не туда и заблудился. Долго плутал, пока не вышел на знакомый перекресток. Наконец, отыскал калитку, окрашенную голубой краской, и оказался на месте.
Ключ долго не хотел попадать в скважину. Со злостью царапая металл, Андрей думал, что надо позвонить Хельге. Сейчас только к ней можно обратиться за помощью. Щелкнул замок, и дверь неожиданно легко распахнулась. Ночной гость не удержался, ввалился внутрь и упал на пол. Андрею показалось, что он попал в рай — лежа на скрипучих досках можно было не шевелиться, не будить зудящие, как осы, голоса.
Позвонить — вспомнил он. Достал телефон из кармана, набрал номер. И тут же уронил руку с зажатой трубкой. Тьма, подкравшись незаметно, навалилась на Андрея и проглотила, как хищная рыба наживку.
— Ох ты чёрт!
Кто-то шлепал Андрея по щекам, вытаскивая из мрачной глубины. Всё тело болело, пересохший рот отказывался говорить. Открыть глаза было мучительно тяжело.
— Давай же, ну!
Голос не отпускал, давил, требовал. Чего?
— Блин.
На лицо полилась вода. Он разинул рот, пытаясь поймать холодную струю.
— Пей, горе ты моё.
В губы ткнулся железный носик чайника. Стуча о металл зубами, Андрей глотал живительную влагу.
— Вот, хорошо. Открывай глаза, садись.
Андрей, наконец, смог поднять веки. В сером утреннем свете бледным пятном перед ним хмурилось лицо Хельги.
— Во что ты вляпался, зараза?
В ответ он смог только просипеть горлом.
— Вставай, а то окончательно замерзнешь. Не лето, на полу спать.
Опираясь на руку женщины, Андрей смог подняться, сделать пару шагов и рухнуть на старый потертый диван. Хельга заботливо укрыла его пледом.
— Сейчас, подожди.
Она долго гремела посудой, хлопала дверцами шкафчика, и, наконец, сунула ему в руки кружку с чем-то горячим.
— Пей, это бульон из кубика. Другого нет, извини.
Андрей отхлебнул. По телу побежало божественное тепло. Он благодарно улыбнулся уголками губ.
— Давай, давай, до дна.
Весь день Хельга выхаживала Андрея. Водила под руку в туалет. Укутывала шерстяным одеялом, когда его трясла лихорадка. Поила крепким сладким чаем. Прикуривала ему сигареты — сил не было даже на это. Подставляла треснувший красный тазик, когда его тошнило. И ничего не спрашивала. За это он был особенно благодарен.
Только к вечеру Андрею стало лучше. Силы возвращались, он сумел встать, одеться и выйти во двор. Уселся на лавочку и долго мял в непослушных пальцах сигарету. Хельга тоже вышла из дома, присела рядом и мрачно насупилась.
— Ты напугал меня. Этот звонок, ты так кричал в трубку. Я думала, с ума сойду.
— Прости, ничего не помню. Спасибо тебе.
— Никогда больше не жри эту гадость.
— Что?
— Или ты курил это? Нюхал? Не важно. Брось эту дрянь. В следующий раз я тебя не вытяну. Сдохнешь и всё.
— Да нет же! Ничего я не употреблял. Ты не помнишь? Приступ. Осенью, я тогда к тебе пришел, еще ключ мне дала. Вспомни!
— Перестань! — она раздраженно дернула плечом, — Светке будешь байки рассказывать. Думаешь, я не знаю, как человек после передоза выглядит? Так я тебе скажу — как ты сегодня утром.
Гнев и обида вскипели в Андрее. Ударили в голову, заставляя вскочить.
— Не веришь, да? Не веришь? Кто мне всю эту хрень про эзотерику втирал? Не ты? А когда со мной реально случилось, ты не веришь!
Он потерял контроль над собой. Бешенство раскаленной волной поднялось из глубины. Белки глаз налились кровью, рот искривился в страшной гримасе. А вокруг поднимались обглоданными дуги призрачной астролябии.
— Не веришь?! Дура! Я поверил тебе, а ты!
От налетевшего порыва ветра скрипнула дверь. Андрей обернулся на звук, уставился полным ярости взглядом. Фанерные листы пошли трещинами. Краска облупилась, пошла темными пятнами. Он закричал.