Все страны Варшавского договора вышли из этого союза и стали на рельсы капиталистического развития, потеряв поддержку Советского Союза. Никакой речи о войне запада с Советским Союзом не было, потому что вдоль всех границ установили ракеты с ядерными боеголовками.
Всё, голова распухла от потока информации, которая мало что прояснила, породив, напротив, ещё больше вопросов.
Я взглянул на настенные часы, висевшие в кабинете, - ужин давно прохлопал, и дело шло к отбою.
На следующий день Дима с улыбкой смотрел на моё растерянное лицо:
- Да, похоже, газетки тебя не излечили, в одиннадцать тебя вызывает на приём Владлен Евграфович.
В кабинете меня встретил внимательный взгляд старого профессора и ехидный моего друга. Я присел на предложенный мне стул и стал ждать вопросов.
- Молодой человек, как себя чувствуете, какие планы?
- Владлен Евграфович, в первую очередь я хочу Вас поблагодарить за всё хорошее, что Вы для меня сделали. Чувствую я себя нормально, руки чешутся по работе, и сами понимаете, в кармане ветер гуляет, а жить за счёт государства вряд ли долго получится. Всё время рассчитывать на Дмитрия Сергеевича я не могу, а при этой кормёжке скоро ноги протяну...
- Батенька, всё верно, всё верно. Мне мой молодой коллега сообщил, что Вы полистали наши газетки и что скажете?
- Честно скажу, я ничего толком не понимаю, но с какого-то момента история нашей страны пошла двумя параллельными курсами, хотя из того, что я прочитал, весь остальной мир не изменился...
- И что Вы скажите, какая параллель лучше - Ваша или наша?
- Господин профессор, я же с вашей жизнью совершенно не знаком.
Одно дело - развитие спорта, культуры, а другое - быт и уровень жизни народа. Эта сторона вопроса мне пока не известна...
- Хорошо, я не буду Вас сегодня мучить вопросами. Завтра начинаются очередные выходные, Ваш молодой друг и мой коллега обещал Вас вывести в гущу текущих событий и нашей обыденной жизни. Думаю, что после этого наш разговор будет более продуктивным.
Я смутился, ведь два последних дня мысленно готовился к этому событию и боялся его.
- Владлен Евграфович, мне неудобно об этом говорить, но вынужден. Как я могу покинуть больницу, не имея никакой одежды, обуви и даже малости наличных денег?
- Да, да, Вы совершенно правы, мы обдумывали тоже эту тему. Дмитрий Сергеевич обещал подыскать Вам подходящую амуницию, а от меня примите вот этих тридцать рублей. Это, конечно, не тридцать евриков, которые Вы брали за массаж, но на мелкие расходы Вам хватит...
Я переводил свой растерянный взгляд с одного улыбающегося лица на другое, и приятная волна тепла разливалась по сердцу.
Глава 9
После завтрака мой сосед по палате достал из шкафа гражданскую одежду, облачился и, попрощавшись со мной, удалился на выходные домой получать новый заряд расстройства нервной системы.
Я смотрел по телевизору много раз показываемый и у нас культовый фильм "Служебный роман" и улыбался, заранее предвкушая каждую фразу и действия героев. Без стука в палату вломился Дима с большой спортивной сумкой:
- Привет, дружище, быстро переоблачайся, страна ждёт своего героя...
Долго упрашивать меня не пришлось, я натянул на себя, скорей всего, вещи Димы, начиная от носков и трусов, завершив наряд потёртой кожаной курткой и растоптанными кроссовками. Хорошо, что я в больнице изрядно исхудал, поэтому одежды хоть и плотно облегали мою фигуру, но мириться с этим можно было, а вот обувь была маловата и доставляла мне явные неудобства.
Дима видел, с каким трудом я натянул на ноги кроссовки:
- Потерпи, дружок, к обеду расстараюсь добыть что-нибудь более подходящее.
В моём-то положении и возмущаться (!) - когда душа и так переполнялась чувством благодарности к этому парню, из которого богатство явно не сыпалось.
- Димыч, я готов стерпеть это неудобство, только боюсь, кожа на обувке может лопнуть, угораздила же нога вырасти до сорок пятого размера, а у тебя, похоже, сорок третий.
- Именно так, прости, не успел я вчера к ребятам сбегать в общежитие.
Я не стал развивать эту тему, а двинулся на выход, не терпелось вдохнуть свежего воздуха и новой жизни.
Выйдя из ворот больницы, Дима взглянул на часы:
- Витёк, давай пришпорим, автобус вот-вот должен подойти.
Так, машиной у моего друга не пахнет.
Мы сели в раздолбанный Икарус, которому было лет примерно, как мне. Мой друг заплатил за билеты контролёру десять копеек, и мы, усевшись на истёртые холодные сиденья, поехали.
Погода была привычная для этого времени года, было пасмурно, шёл мелкий не то снег, не то дождь. Я, не отрываясь, смотрел в окно.
Автобус миновал лесополосу и въехал в предместья города. В этой стороне никогда не бывал, поэтому не искал знакомые места, но обратил внимание на убогость домиков и дворов. В моей жизни все эти пригороды скупили богачи и настроили себе шикарные особняки и коттеджи.
После частного сектора пошли кирпичные пятиэтажки, а затем автобус сделал остановку напротив базара, который я не узнал. Не было крытого нового павильона с прилегающими к нему киосками, где у нас продавались цветы, сувениры и всякая дребедень.
Сквозь раскрытые ворота я смотрел на несколько рядов облезлых деревянных витрин, сверху защищённых кое-как навесами, покрытыми ржавым железом. Что и почём, я, естественно, не видел, но продавцы и покупатели были.
Дима молчал, он не мешал мне разглядывать рынок и всё остальное, что открывалось моему взору.
Проехав главную площадь, где стоял памятник Ленину, мы двинулись по одной из центральных улиц города. Я недоумевал. По обе стороны тянулись добротные дома послевоенной застройки с облезлыми фасадами и с разбитыми возле них тротуарами. Между домами и в подворотнях торчали инородными телами киоски, кафешки и мастерские. В витринах магазинов я заметил искусственные ёлки и лежащие рядом на вате, наверное, рекламируемые игрушки, а может, ещё что-то, из окна автобуса этого было не видно.
Ни в какое сравнение эта улица не шла с той, вдоль которой я проезжал на своём джипе, когда в эти дни перед Новым годом всё сверкало и искрилось. Фасады домов и тротуары, а точнее, выложенная мозаичная плитка, блистали чистотой в свете огней, льющихся из витрин, а как они были нарядно украшены!
Я повернулся к Диме:
- Какой запущенный вид у вашего города, я его таким не помню. Даже, когда в семнадцать лет приехал сюда из деревни, было гораздо лучше...
Я шёпотом начал рассказывать Диме про то, что представляет эта улица сейчас в моей параллели.
Мы проехали мимо площади, где обычно стояла городская ёлка. К моей радости она и сейчас высоко вздымалась в небеса своей украшенной красной звездой верхушкой.
- Дим, а Новогодние гулянья здесь проходят?
- Ого, ещё какие, толпы людей вокруг киряют... наяривают гармошки, пляски, частушки... - весело.
- У нас уже народ поскромней держится. Пожилые ещё, бывает, так отрываются, а молодёжь уже в эту ночь двигает на дискотеки, в пабы, бары, а, если у кого-то дома собираются, так прямо с балконов фейерверки попускают и в телевизор уставятся...
- Вить, так вы уже больше на западный манер живёте, а русской душе праздника хочется.
- Так в такие праздники, наверное, сплошной мордобой?
- Ну, ты бы на эту тему помолчал, сам же рассказывал, после чего попал в наш мир...
- Дим, так ссора произошла на политической почве, а это у нас сейчас происходит и без бутылки... И если бы только драки... - бывает, и убивают... Вон не так давно Немцова грохнули...