Баба Лиза приоткрыла дверь на цепочке и уставилась на меня:
- А, это ты, соколик, чего хочешь? Счастливый, небось, фатеру отхватил со всем добром, не каждому так фартит. Я видела из окна, как ты со своими друзьями добро выкидывал. Нет, чтоб соседке предложить, так пропойцам вынес, а они, проклятые, всё продадут и пропьют.
Чего тебе - соли или хлеба?
- Баба Лиза, прости, я ведь не знал, что ты в этом хламе нуждаешься, в будущем буду выкидывать только через твой контроль. Вот возьми от меня гостинец. Наверное, давно такое вкусненькое не едала...
Я протянул ей увесистый пакет. Она не стала отказываться, а скинула цепочку и поволокла мой презент по полу на кухню.
- Баба Лиза, я могу зайти? Мне у тебя кое-что спросить надо...
- Заходи, милок, заходи, спрашивай, только что старая бабка знать может в вашей жизни...
Я захлопнул за собой дверь и прошёл вслед за ней на кухню. Описывать ветхость обстановки её квартиры просто не стоит, - наверное, всё это было куплено, когда меня ещё на свете не было.
Бабуля запихивала в свой ржавый холодильник, ревущий, как трактор, принесённые мной продукты, и блаженная улыбка играла на её сморщенном лице.
- Бабушка, скажи, а у кого я мог бы купить хорошую бутылочку алкоголя, может, подскажешь?
- Соколик ты мой, в ресторане или у цыган на краю города. Говорят, ещё таксисты приторговывают.
- Понятно, понятно, нет у меня сейчас времени на посещение этих точек, если только рискнуть спросить по дороге у таксиста...
Пока я так размышлял вслух, баба Лиза справилась с холодильником и хитренько посмотрела на меня:
- Витюша, а почём платить согласен? Я тебе и добуду, что попросишь...
- А сколько скажете... Могу и по двойной цене.
- Ну, если только для тебя, давай свои рублики и говори, чего надо.
Это была бесспорная удача.
- Бабушка Лизонька, держи двести рубликов и затаривай на все - водку, коньяк, сухое вино, шампанское... А если виски добудешь, цены тебе не будет...
- Милок, я не знаю, что такое виска, а тут покумекаю. Иди, иди, голубок, скоро принесу...
Я сидел у себя в квартире и прислушивался. Никуда моя бабка не ходила. Похоже, этот важный продукт был у неё дома.
Через полчаса я услышал весёлое позвякивание бутылок и тихий стук в мою дверь. Я с улыбкой открыл и впустил бабку, перехватив из её трясущихся рук облезлую хозяйственную сумку:
- Держи, соколик, чуть допёрла, здесь тебе две бутылочки водочки, две шампанского, две вина и дорогущая бутылка армянского коньяка. Почитай, как раз на твои деньжищи.
Ты, милок, богатенький, старушку не обидел, и она тебе добро сделала, надо будет ещё, обращайся. Держи, пятёрочка осталась...
- Ну что ты, бабушка Лиза, оставь себе за труды...
Моя добрая соседка со счастливой улыбкой ретировалась, неся обратно свою пустую чудо-сумку.
Глянул на часы, уже вполне можно было собираться в гости. Принарядился, чисто выбритый, и, ухватив в обе руки распухшие пакеты, двинул в сторону милого сердцу дому.
Дверь открыл Дима и всплеснул руками:
- Витёк, ты что с ума сошёл, что ты сюда приволок?
- Дружище, насчёт моего ума ты сам лучше можешь судить, а это мои скромные подарки. Ну, дай же пройти...
Из кухни и зала выглянули четыре головы с любопытными глазами.
Взрослым я вручил их коробочки с парфюмом, а сам тем временем увлёк детей в зал.
Вот было радости, когда они развернули упаковки. Забыв про свою стеснительность, дети обнимали и целовали меня, визжа от восторга, а из проёма дверей на меня с нежностью смотрели увлажнённые глаза матери.
Я водрузил на стол, расставленный ныне в зале, бутылку армянского коньяка, на котором скромно красовались пять звёздочек, и обед покатил, как говорят, в тёплой дружеской обстановке.
Потолковать наедине с Лилей не представлялось никакой возможности, и я решился на отчаянный поступок:
- Ребята, а не сходить ли нам в кино, тысячу лет не был...
Алла Дмитриевна сразу отказалась, сославшись на то, что скоро надо класть детей спать. Дима тоже вдруг заартачился:
- Нет, вы меня увольте, после ночного дежурства в кино идти, смеётесь, лучше я бесплатно дома посплю.
Я с надеждой посмотрел на Лилю.
- А я с удовольствием, сама эту же тысячу лет не была в кинотеатре...
Всё сложилось лучше некуда, не прошло и полчаса, как я в сопровождении милой женщины, одетой в светло-серую шубку и в такого же цвета пуховую шапочку, шёл по дышащему морозцем зимнему вечеру, а в свете редких фонарей в сиреневом дыму танцевали снежинки.
Глава 19
Мы не спеша шли с Лилей по вечернему городу, изредка кидая друг на друга изучающие взгляды, боясь спугнуть и нарушить хрупкую связь двух заблудившихся душ. Легко касаясь локтя женщины, я оберегал её от падения на скользком снежном покрытии асфальта и чуть сдерживал себя, чтобы не развернуть Лилю к себе и не впиться в губы поцелуем.
Я уже начал злиться на себя, что не нахожу подходящую тему, чтобы нарушить затянувшееся до неприличия молчание, когда это сделала Лиля:
- Витя, ты боишься, что я буду тебе задавать вопросы, на которые ты не сможешь ответить, и тебе придётся лгать и изворачиваться?
- Скорей всего, ты права, но я не буду изворачиваться, потому что это претит моему характеру, и потому что не хочу, чтобы ты плохо думала обо мне, ведь я уверен, что ты уже дозналась у Димы о странностях моего поведения и о причинах неожиданного появления в вашем доме.
- Хорошо, я не буду тебя донимать вопросами, на большинство из которых, по всей видимости, ты просто не в состоянии ответить, но разве тебе не интересно побольше узнать обо мне, почему я одна с детьми появилась вдруг у матери, и многое другое, ведь я вижу, что тебе это хочется сделать.
- Нет, Лиля, тут ты не угадала, потому что я о многом догадываюсь. Мне ты нужна сегодняшняя, какая ты есть, а не твоё прошлое, где нет меня рядом с тобой...
- Витя, но в моём настоящем я не одна, у меня есть дети, которых я ни на кого не променяю...
- Я же сказал, что ты меня интересуешь сегодняшняя, а я тебя встретил с детьми, и, стало быть, это даже не обсуждается. Зря ты так подумала, это было бы с моей стороны крайне глупо завоевать твоё сердце, не учитывая роли детей в твоей жизни.
- А ты хочешь завоевать моё сердце или тело?
Лиля повернулась ко мне лицом, глядя в свете фонаря прямо мне в глаза. Нет, она меня не смутила, ведь понятно, что в свои тридцать четыре я не был монахом и большим скромником, но её прямота заставляла ответить тем же. И хотя я опасался своим ответом отпугнуть от себя женщину, но выбора мне здесь не давали:
- Лиля, я тебя всю хочу, и твоё горячее сердце, и твоё великолепное тело, и твои сладкие губы... - последнее я уже добавлял после затяжного страстного поцелуя.
Нас спугнули прохожие, и мы, смеясь, взявшись за руки, побежали вперёд, но скоро остановились и опять приникли друг к другу поцелуем...
- Витя, ты хочешь в кино?
- Нет, я хочу тебя и как можно быстрей, поедем ко мне...
Она кивнула без раздумий, и мы бросились к проезжей части ловить такси.
Я не буду описывать, как мы бежали от такси к подъезду и стремительно взлетали на второй этаж, как и подробности того, как мы оказались обнажёнными на моей тахте, прильнув в обоюдном страстном желании к таинству любовной игры... - оставим это за кадром.
Лиля уютно примостила голову у меня на плече, гладя нежной рукой по груди, животу и возвращаясь к шее, плотно прижималась ко мне и искала мои губы для очередного поцелуя.