После своей стычки с Одноглазым и последовавшего избиения Брык провалялся в лазарете без малого две недели, а выйдя, признал старшинство местного авторитета, но сумел при этом сохранить лицо, поинтересовавшись слегка высокомерно, был ли Одноглазый "уткой" в начале своей "карьеры" на базе. Услышав в ответ "да", Брык кивнул удовлетворённо и заявил: "Тогда это и мне подходит". В качестве ответной уступки Одноглазый сохранил ему прежнее "имя". Выяснив отношения и взаимно раскланявшись, "бугры" в дальнейшем соблюдали нейтралитет; пилотом Брык оказался очень неплохим, а главное - обладал той непробиваемой уравновешенностью, что позволяет подчас выкручиваться из самых безнадёжных ситуаций. Сделав норму вылетов "уткой", он не стал уклоняться от жребия; в сложных переделках работал всегда точно и чётко; вообще иметь его под боком на задании было приятно - как человека, на которого можно положиться. Да и то, как он держался перед Одноглазым, мне скорей импонировало - особенно теперь, когда "утиные" переживания и навязанный ими подленький страх остались далеко позади.
Тот факт, что в нашей тройке ведущим был я, а не Брык, авторитета заметно задевал; я знал об этом и старался без нужды не тревожить его самолюбие. Но надо отдать ему должное - на вылетах, когда на принятие решения отводятся доли секунды, и нет времени не то что на перепалки, но даже на крошечную задержку в исполнении, я никогда не чувствовал ни малейшего противодействия с его стороны.
И вот теперь - вылет по тревоге, а Брык растворился в ночи.
Я поднял истребитель, на ходу впитывая информацию о задании: точку пуска засекли с семидесятипроцентной достоверностью, координаты такие-то, рельеф... Нехороший рельеф, сложный... Хотя семьдесят все же лучше, чем пятьдесят, как было в прошлый раз... Мой второй ведомый - Скай - шёл сзади и чуть вверху, как привязанный; молодец парень, из вчерашних "салажат", а держится как бывалый...
- Псих, где ваш третий? - взорвалась воплем база. - Не на вылете почему? Где третий, я спрашиваю?
- Не видел его после взрыва, - ответил я.
- Чёрт, - отреагировала база.
И - уже спокойнее:
- Ладно, найдём.
А я подумал - интересно, на что рассчитывает Брык. Маячок-то никуда не делся, периметр с ним незамеченным не пересечёшь. Да пусть бы и без маячка - куда ему здесь податься?
После некоторых размышлений я пришёл к выводу, что авторитет просто решил "закосить" вылет-другой, улёгшись где-нибудь под обломки, и выкинул Брыка из головы.
***
Вылет удался. Доставшуюся нам со Скаем установку мы засекли уже со второго захода - заметили стёсы на камнях в устье неплохо, в общем-то, замаскированного шлюза; тяжеловесные ракеты с разделяющимися боеголовками не были предназначены для стрельбы по воздушным целям, так что свой боезапас мы всаживали в шахту практически безнаказанно. Прикрытия не оказалось - видимо, ирзаи понадеялись на маскировку. Нет, бывают все-таки на свете и лёгкие задания - пусть как исключения, подтверждающие правило, но все равно приятно.
Вернувшись на базу, я поинтересовался насчёт Брыка. "Не нашли", - сказали мне. - "А маячок?" - удивился я. - "Молчит. Если угодил прямо под взрыв..."
Это уже было странно.
Признаюсь - я хотел наплевать и пойти спать. В конце концов, функции надзирателя я на себя брать не собирался. Но беспокойство не проходило; смутное ощущение - то ли беды, то ли неявной некой опасности - грызло исподтишка и теребило нервы. И я, хорошенько выругавшись, отправился искать Брыка.
По сравнению с теми, кто пытался обнаружить его раньше, у меня была фора: во-первых, я точно знал, что авторитет не угодил под взрыв, во-вторых - примерно представлял направление, в котором он удалился. Брык явно торопился - неразбериха после пробоя давала ему очень ограниченное время - а значит, петлять и путать следы вряд ли бы стал.
В интересующей меня части базы строений было немного: резервный продовольственный склад - этот опечатан и защищён; ещё парочка резервных же складских помещений со всякой всячиной - аналогично; неработающая, использовавшаяся только в период строительства котельная с прилегающими санитарными помещениями - вот это уже интересно. Эта если и заперта, так только символически.
В котельной я его и нашёл.
***
Занималось утро. В небольшую полуподвальную каморку с торчащими тут и там обрезками каких-то труб свет попадал сквозь пару крошечных грязных окошечек, расположенных почти под потолком; оранжево-розовые лучи с трудом пробивались сквозь пыльный пластик, расплывчатыми цветными пятнами подсвечивали языки заплесневелых потёков на стенах. Внизу же густела сумеречная серость, и пол каморки поначалу показался мне чёрным, будто заляпанным дёгтем.
Ненавижу рассвет. Самые пакостные события в моей жизни почему-то упорно предпочитают происходить именно на рассвете.
Брык лежал на полу, затылком привалившись к грязной стене, совершенно голый, широко разбросав руки и ноги. А то, что показалось мне дёгтем, было его кровью; она растеклась по полу, тускло поблёскивая поверхностью, неопрятными кляксами пятнала низ стены, коростой покрывала тело. Первой моей мыслью, как только я осознал увиденное, было - невозможно, чтобы в человеке помещалось столько крови; второй - невозможно, чтобы человек, потерявший столько крови, ещё мог жить.
Потому что Брык был жив. Он открыл глаза мне навстречу, и на фоне этого кровавого кошмара белки глаз блеснули неестественно ярко; ещё он сказал:
- Псих, помоги мне.
Голос его звучал, как шелест осенней листвы в безветренную погоду.
Я встал на колени прямо в чёрную лужу. Трогать окровавленное тело было страшно, но иначе я не мог понять, не мог разобраться никак, где же у него раны; поначалу вообще мелькнула безумная мысль, что у Брыка содрана кожа; потом я с облегчением убедился, что это не так. Ран было много, самая большая пересекала живот поперёк почти на уровне пупка, другие располагались в странных местах: по несколько глубоких разрезов подмышками и в паху с обеих сторон.