Теперь подцепить сенсорным коннектором входной нейроканал. И любуйся уже ни одним только потолком.
Над Шрагиным висел прозрачный контейнер, заполненный чем-то очень холодным, наверное, жидким азотом. В азоте плавал пакет, подсоединенный проводками к мигающему чипу. В пакете лежал глаз.
Это не просто какой-то и чей-то глаз. Это его глаз, вон даже заметно пятнышко, где циркулем случайно проколол в пятом классе. Это его достояние, гораздо более важное чем сорок миллиардов Бе Гейтса. Глаз нам дается всего один раз и Шрагин еще им, можно сказать, ничего хорошего и не видел. Только серые стены, свиные рыла, холодные котлеты...
В конце концов он не обязан ни с кем делится частями тела.
Он не дерево типа яблони – подошел, сорвал то, что нужно.
Однако страшное зрелище сильно ударило по внутреннему подпространству и оно заметно съежилось. Шрагин почувствовал себя червяком под скальпелем превосходящего разума. Превосходящий разум мастера Энгельманна уже просчитал партию на десять ходов вперед.
Глаз господина Шрагина прыгает в глазницу госполина Кураева, шпок-шпок, нервы соединены, кровеносные сосуды пристегнуты.
Простым вычитанием и прибавлением некто Шрагин превращается в преступника, а господин Кураев выходит из-под подозрения.
Милиция, действуя по простейшему сценарию, ищет одноглазого (по фотороботу, сделанному в Ростове) и она его находит. Это безусловно гражданин Шрагин, ныне скрывающийся от правосудия то ли в горах Кавказа, то ли на берегах Рейна.
На всех фото, где Кураев в компании разных злодеев, следователи теперь будут узнавать Шрагина. Да еще и новые снимки появятся, где гражданин Шрагин в компании Абдуллаева и тому подобных специалистов.
Есть, конечно, нестыковка во времени – в момент похищения Ани Шерман у Сергея Шрагина были еще все глаза на месте... но ведь их прикрывали очки со специально затемненными для работы у компьютера стеклами – похожие на те, что носил Кураев.
К тому же все нестыковки легко заглаживаются, если умело поработать, если милиция куплена, по крайней мере, куплена в лучшей ее части. Если заброшен компромат в его квартиру. А ведь наверняка заброшен. Скорее всего, давно уже там лежит, недаром заклинило вдруг навесной шкафчик в ванной и стул в комнате не на своем месте стоял.
Перспективный господин Кураев будет преуспевать и дальше, и больше, найдется применение и набору потрошков с этикеткой «С.Ш.».
Отправятся в путь-дорогу вслед за глазом и другие его органы.
Все уже обмыслено, все просчитано, разработаны уже «бизнес-технологии».
Домино-пересадки, конвейерные пересадки, пересадки долей, и в итоге происхождение органов теряется в тумане. Кто из доноров дал согласие на донорство, кто не дал – конечному покупателю совершенно неведомо. Трухлявые внутренности богатого пенсионера N. меняются на относительно свежие, вырезанные из некоего Ш. Дырявые мозги господина NN. снабжаются снабжаются крупными красивыми нейронами, извлеченными из некоего Ш.
И при том конечные пользователи остаются абсолютно безгрешными. Он ведь ничего не ведают, и ведать не хотят. Они заплатил и честно заработанные деньги. Кто имеет возражения против трансплантации? Только самые дремучие товарищи с бородой до пупа, фундаменталисты, почвенники.
Поставим себя на место не какой-нибудь сомнительной и продажной милиции, а нормально функционирующей полиции.
Как искать, как эксгумировать труп Ш.? Нормального трупа у Ш., к сожалению нет, «эксгумировать» его по частям – не гуманно. Ну, не вырывать же органы, некогда возможно принадлежавшие Ш., из живых граждан.
Господу Богу и то незачем воскрешать Шрагина из мертвых – поскольку мертвого по сути нет, большинство частей и органов грешнаго Сергия по-прежнему живы-здоровы.
И не жив, получается, но и, как будто, не умер.
Из-за тотального огорчения виртуальная машина сознания совсем зависла.
Зависание ощущалась как прострация, заполненная заполненная переливами мути.
Но внезапно тоска была уничтожена неким «сборщиком мусора» . Не выйдет, но пассаран!
Если рука Шрагина станет рукой министра иностранных дел, то вместо рукопожатия она даст в морду другому министру. Мозги Шрагина, если окажутся в голове генерального менеджера, заставят его плясать чечетку на собраниях акционеров. Прямая кишка Шрагина, вставленная в президента какой-нибудь страны, будет издавать трубные звуки во время произнесения патриотических речей.
Нейроконнектор снова выдал картинку. На этот раз не только жалкий бывший глаз в пакетике, но и примыкающее пространство.
Не психовать, еще раз ощутить в себе маленького решительного подпрограммиста, у которого всегда руки на клавишах. Простых и красивых сценариев сейчас нет, но это ему знакомо.
Проникнуть в каждую мышцу психоинтерфейсом, реализовать его там в инструмент движения. Воля будет тактовой частотой, на которой заработают команды для его телесной оболочки.
Для начала овладеть шеей. Черт там с мышцами, он даже не знает, как их зовут. Шея будет у него теперь выглядеть как машинный вал...
Психоинструмент заработал и задал голове новое положение, всего пара сантиметров вбок.
Потом подпрограммист отвоевал у косного неоцифрованного пространства еще пару сантиметров. Но Шрагину нужны были километры.
Он снова перепозиционировал голову, всего сантиметр налево. Потом еще сантиметр.
Но это же так мало, так несущественно. Шрагина придавил очередной приступ отчаяния.
Несущественно, пока ты в этом сценарии, сказала Элла. Найди другой тип сценария, более подходящий тебе. Господи, Элла, да мне все подходит, лишь бы унести ноги. Ну почему ты не можешь сказать ничего конкретного, абстракционистка чертовая?
Увы, Шрагин больше не чувствовал ее присутствия. Оно всегда было таким мимолетным, как будто ему удавалось инкарнировать Виртуэллу только большим выплеском страха и растерянности.
Она уходила, когда считала, что он может справиться сам. Или если сильно обижалась.
Ну, какой тут может быть другой сценарий?
Прототипинг-сканер просканировал окружающую муть и выявил устройство примыкающего пространства.