Госпожа Дидрихс надавила пальцем на одну из пуговичек своего стильного бизнес-костюма.
– Это «жучок». А вот это детектор к нему. Работают они в цифровом формате, на прыгающей частоте – так что заглушить невозможно.
Даша протянула Шрагину устройство размером со спичечный коробок.
– Смотреть надо за верхними двумя индикаторами. Причем в оба. Первый показывает примерное расстояние до моей пуговки, исходя из силы сигнала. Значит, ты действуешь по принципу «теплее-холоднее». Если он стал ярко-красным, бросайся в атаку. Второй индикатор сообщает нечто более хитрое – скорость жучка относительно тебя. Попутно этот замечательный детектор дает, так сказать, справки о высокочастотном эфире вокруг тебя. Иногда это бывает не бесполезно.
4.
Местное телевидение уделило конференции немало своего внимания.
По «ящику» показывали, как среди стен из мореного дуба расселись разномастные представители всяких сомнительных фирм и фондов, плюс бородатые борцы за свободу шелкового пути от имперского гнета, плюс пресса, не только местная, но и центральная, киевская и московская, которая подавала все это на уровне мирового хита. Даже была кореспондентка из «Монд», дама почти без женских признаков, забрасывающая самые свежие «антиимперские» новости через саттелитовый коммуникатор прямо в парижскую редакцию.
На главном стереоэкране, размером три на три метра, представлялись будущие виды Шелкового пути – пролегшие под небесами легкие эстакады, по которым скользили на электромагнитных подвесках невесомые поезда, а то и просто скакали себе из конца в конец конники в азербайджанских, казахских, киргизских и прочих национальных шароварах...
Впрочем, банкет местное телевидение транслировать не стало, пустив вместо этого фильм про коварство мексиканских любовников, а Сереже ничего не осталось, как ждать, сидя на кровати, в гостиничном номере.
Наконец мобильник пискнул, принимая сообщение. Даша на пятнадцатой станции Фонтана.
Шрагин вышел из гостиницы. Несколько мордатых мужиков, предлагавших свои услуги в качестве таксистов, не внушали ему никакого доверия.
Но чуть в сторону от гостиницы и уже начиналась густая южная ночь, в которой тепловой взгляд выхватывал только сомнительные фигуры, выглядывающие из-за углов и подворотен.
Шрагин в отчаянии прошел пятьдесят метров по улице. И вдруг сбоку от него зажглись фары, мигом ослепив оптику. Погоня? Шрагин бросился от фар наутек и врезался в какой-то гнилой не видимый ни в одном диапазоне забор. Машина нагоняла его на узкой улочке и, казалось, что уже финита ... Однако, сзади послышался голос, каких было много в его детстве.
– Это ще, новый вид спорта – бег перед автомобилем. Молодой человек, я вас предупреждаю, что ваши физические силы отнюдь не безграничны, и когда вы в нынешней Одессе ослабеете, вас могут обидеть, возможно даже побить.
На машине завиднелись шашечки такси, да и таксист был похож на тех, кого уже сегодня почти нет.
– Если вы умеете ездить быстро, то, пожалуйста, продемонстрируйте свое мастерство,– попросил Шрагин, садясь в сильно пострадавший от хабариков салон.
И в самом деле, на пятнадцатой станции Фонтана Шрагин оказался через каких-то пять минут. Никакой Шумахер бы не смог проехать в кромешной мгле, в невозможных кособоких узостях, нередко под вертикальным наклоном – в отличие от автогонщика местного разлива, точнее таксера Бени, как значилось у него на футболке.
Но даже и у Бени имелся свой предел. Машина встала, когда до Дашиного тела, судя по показаниям детектора, оставалось с полсотни метров.
– Настал час расплаты, причем в двойном размере, учитывая мое мастерство.– облегченно выдохнул «таксер».– Далее ничего не могу вам порекомендовать, кроме оздоровляющего бега трусцой.
– Но я же не возражаю,– в голосе Сережи резко прорезались одесские интонации.– Однако, если вы хотите и дальше пользоваться спросом в эту полночь, то ждите меня здесь. Вот, заметьте, я и в самом деле плачу вдвойне.
– Я вас признал за своего, молодой человек,– сказал «таксер» и поклялся тещей ждать его минимум час.
А Сережа двинулся в стиснутое дачными новостройками пространство. До «жучка» сорок, тридцать метров, снова сорок...
Наконец Шрагин осознал, что ходит-бродит вокруг хорошо огороженной территории.
В одном месте есть ворота, но поверх нее шарит взглядом видеокамера. Еще одна маленькая одесская крепость. На смену позднерабовладельческому обществу пришло раннефеодальное, и это правильно, товарищи. Лет через двадцать тут будет ров, заполненный жидким стулом ввиду дефицита воды, каменные стены и перекидной мостик. Ну, а сегодня всего лишь красивый забор порядка трех метров высотой с зубчиками наверху.
Душа Шрагина вдруг заощущала прежние жизни, вернее он вдруг почувствовал себя волосатым и вонючим средневековым ландскнехтом – покорителем крепостных стен и заборов.
Значит так, около ограды стоит каштан. Если каким-то образом оказатся на ветке, причем с довольно длинной доской в руках, то можно запросто перебежать на ту сторону.
Доска нашлась в куче строительного мусора, но забраться с ней на высокую ветку смогла бы только обезьяна, причем хорошо подкованная в вопросах лазания.
Шрагин вернулся к таксеру Бене.
– Мне нужно позарез через этот забор.
– Боже упаси, чтоб я делал такие нехорошие вещи. Я уважаю частную собственность. Мне тоже не нравится, когда в мой горшок ходит чужой человек.
– Частная собственность одного кончается там, где начинается частная собственность другого. Там, женщина, так сказать, скорее моя, чем чужая.