Грубо сжав, его темные глаза заплясали от жадности. Это был третий раз, когда это случилось, когда он наложил на меня свои руки без моего одобрения. Каждый раз, когда он это делает, он забирает часть моей души и оставляет эмоциональный шрам своим уходом.
- Ты будешь моим идеальным маленьким кроликом, Джейд. Ты знала об этом? - Мои глаза наполнились слезами, когда его рука снова спустилась к внутренней стороне моего бедра, мои влажные ресницы рассыпались по щекам. Я этого не знала. Совсем нет, но я начинала это понимать.
Он поставил свой стакан на пол, прежде чем выпрямиться во весь рост. Джеймс был настолько устрашающим, насколько я могла себе представить. Мой разум не был оснащен тем, на что он был способен. Ещё нет.
Его длинные пальцы сомкнулись на пряжке ремня, когда он снял его. Он перешел к пуговицам на рубашке от костюма, и его пресс из шести кубиков был виден из-за материала.
- Ты хочешь этого, Джейд. - он бросил рубашку на пол, прежде чем расстегнуть пуговицу на брюках. - Я вижу это по тому, как твои глаза скользят по моему телу. Ты хочешь этого так же сильно, как и я, и я собираюсь дать это тебе. - он наклоняется, кладет кулак на матрас и медленно ползет вверх по моему телу, пока не упирается в вершину моих бедер. Он проводит кончиком носа по моей шее. - Мммм, ты так сладко пахнешь, маленький Кролик. Как я собираюсь научить тебя каждой мелочи, которую нужно знать обо мне и о том, чем я занимаюсь, и знаешь ли ты, что ты собираешься делать?
Я не ответила. Во-первых, потому что у меня кляп во рту, но, а во-вторых, потому что я этого не хотела. Я удалилась от этих ситуаций. Возможно, он и взял мое тело в свою милость, но он никогда не завладеет моим разумом.
Толстый кончик его члена прижался ко входу в мою дырочку.
- Ты мне поможешь. - Он погрузился в меня, и я громко закричала, хотя это было заглушено кляпом.
Я потеряла девственность с этим придурком, и теперь он использует меня как свою игрушку. Я много раз думала о том, чтобы пойти в полицию, но помню, как однажды я это сделала и увидела, как Джеймс разговаривал со всеми полицейскими за пределами участка. Как будто он знал, что я собираюсь, по крайней мере, попытаться поговорить с кем-нибудь об этом.
Из его тени не было выхода, так что лучшее, что я могла сейчас сделать, - это слиться с толпой.
Он страстно поцеловал меня, занимаясь со мной любовью. Я оставалась пассивной, блокируя происходящее. Как только он закончил, он оторвал свое липкое тело от моего и потянулся за мундштуком для сигар в боковом кармане. Достав одну, не сводя с меня глаз, он зажег конец, а затем прикурил нижнюю часть металлического держателя, и прежде чем я успела понять, что он делает, он прижал раскаленный металл к внутренней стороне моей лодыжки, и я снова закричала в агонии, затерявшись в облаке своей боли.
- Теперь ты всегда будешь моей. Когда люди это видят? Они поймут, что ни хрена не могут к тебе прикоснуться.
Я плавно продвигаюсь по своим новым занятиям, но чувствую себя неуютно. Как будто мне так много нужно разгадать, прежде чем я смогу сосредоточиться исключительно на том, почему я здесь. Я ожидала, что мы с Джеймсом закончим, как только я уеду из Стоун-Вью. Мне следовало бы знать лучше.
Моя рука скользит по свертку, который был оставлен для меня на стойке регистрации, золотые и красные ленты скользят по моей ладони. Почему? Почему он так поступает со мной? И почему это меня больше не так беспокоит? Самым большим секретом, который я когда-либо хранила, была тайна Джеймса и меня. Молчала, но не знаю почему.
Я откидываю крышку и качаю головой.
- Зелёный. Конечно. - Я прикасаюсь к шелковому платью и достаю его из коробки. Этикетка PRADA, которая встроена в нижнюю часть коробки, совсем не удивительна. Джеймс делает все возможное. Всегда. Я облизываю нижнюю губу и беру свое платье в ванную, открывая кран моего личного душа. Я благодарна за свои собственные удобства, но я также не продаюсь тому факту, что он не имел к этому никакого отношения, поэтому никто не задает вопросов о моем местонахождении.
Быстро приняв душ, я вытираюсь и втираю в кожу мощный лосьон с ароматом. У меня всего час, чтобы собраться. Я продолжаю делать макияж и прическу. Нанеся густой тональный крем и сильный дымчатый макияж, я выкрашиваю губы в армейский зеленый цвет, прежде чем нанести на них матовую помаду. Я собираю косметику в кучу и рассматриваю себя в зеркале. Подтянутая грудь, чтобы она переливалась через край, в то время как талия плотно сжата, подчеркивая мою и без того фигуру в форме песочных часов. Спинка имеют маленькие крылья из черных перьев, на которых должны быть ремни. Это мило. Я передам ему это. Когда раздается стук в дверь, мои мышцы напрягаются, расправляя плечи. Время шоу.
Ночь безмятежна, но полуночное небо не делает ничего, чтобы укрыть нервы, которые сотрясают мое тело, обжигая меня от кончиков пальцев рук до кончиков пальцев ног.
- То место куда мы едем сегодня вечером, - бормочет Джеймс, выезжая на своем "Мазерати" на автостраду. Тихая классическая музыка наполняет машину. Теперь я ненавижу классическую музыку. - Я буду нуждаться в твоем лучшем поведении.
Проведя языком по внутренней стороне губы, я спрашиваю:
- Куда мы едем?
- Это место, - говорит Джеймс, глядя через руку на встречное движение. - Это называется L'artisaniant. Избранным людям предлагается присоединиться, и меня просто пригласили. Мне нужно, чтобы ты вела себя как можно лучше. - Я краем глаза наблюдаю, как его кулак сжимается вокруг руля. Хрустнув шеей, он поворачивается ко мне лицом.
- И за кого они меня принимают? - спрашиваю я, изо всех сил стараясь сдержать свое нахальство.
- Они думают, что ты моя игрушка, и это именно то, что ты есть. - Моя челюсть сжимается, когда он продолжает вести машину. Я чувствую, как вибрирует мой телефон в моем черном клатче от Louis Vuitton, и мне приходится бороться с желанием ответить на него. После четырех лет общения с Джеймсом он каким-то образом приучил меня подчиняться его воле. Властвуя надо мной железным кулаком, я довольно быстро поняла, что чем усерднее я боролась, тем суровее наказание, а значит, тем мягче секс. Если я его игрушка, то я львица в клетке, у которой нет желания спасаться или бежать.
- И могу я спросить, кто есть кто? - говорю я, испытывая его терпение.
Джеймс качает головой, сворачивает на темную частную дорогу и останавливается перед большими проволочными воротами. Темные шипы тянутся к небесам заостренными готическими шипами, но густые кустарники и деревья скрывают любой вид, видимый дальше. Прежде чем опустить стекло, чтобы заговорить в маленькую белую голосовую будку, он пронзает меня властным взглядом.
- Нет. Это все личное. Ты должна это понять, Джейд. Быть приглашенным в L'artisaniant - высокая честь. Только самые влиятельные люди в мире отбираются для участия.
Я обдумываю его слова, закусив нижнюю губу.
- Так это твой первый раз?
Губы Джеймса изгибаются, и я наблюдаю, как морщинки вокруг его рта морщатся под давлением. Я думала о причине того, почему он сделал то, что сделал со мной, и почему он делает это со мной—несколько раз—и все, о чем я могу думать, сводится к тому, что он представил мне после того, как много лет назад оставил шрам на моей лодыжке. Шрам маленький и невооруженный для человеческого глаза, если вы его не ищете, но невидимого шрама, который он оставил на моем сердце, достаточно, чтобы компенсировать его. Во что я вляпалась. Я благодарна, что не вернулся за пару месяцев, но он ясно дал понять, что происходит еще одно собрание, и оно происходит раньше, чем я думала, что может означать только одно.