- Эта комната-одна из четырех комнат L'artisaniant. - Джеймс садится на единственный диван с высокими спинками, которые доходят до потолка, в то время как стороны изгибаются вокруг его тела. Я не знаю, чем он занимается или во что играет, но Джеймс не зря получил свое имя. - Этим руководят четыре человека, некоторые говорят, что они четверо самых могущественных людей в Америке, а другие говорят, что они просто головорезы, у которых просто было больше мозгов, чем денег, которые затем создали это многомиллиардное тайное общество, которое хранит самые элитные секреты в мире.
- Секс? Вряд ли это секретно, - шепчу я, сгибая пальцы. Я знаю, что не должна отвечать, но что-то за последние пару часов придало мне уверенности, даже если это существует только в моей голове.
Он выдерживает мой пристальный взгляд, положив лодыжку на колено.
- Не только это.
Наконец, я застёгиваю молнию, прикрывая свое тело.
- Есть ли причина, по которой ты хотел, чтобы я была здесь? Пошла с тобой? - спрашиваю я, и того, как дёргаются его губы, достаточно, чтобы подтвердить это.
- Может быть. - Он встаёт на ноги, отряхивает свои безупречные брюки от костюма и протягивает мне руку. - Я отвезу тебя обратно в твоё общежитие.
Я сбиваюсь с шага. Колледж. Мои занятия. Все, что я должна делать вместо того, чтобы быть трахнутой семь раз в воскресенье в каком-нибудь элитном секс-клубе.
Я беру его за руку, когда он выводит меня, распахивая двери. На этот раз, когда мы проходим через главную комнату, энергия угасает, некоторые спят в разных частях комнаты. Я, должно быть, пробыла в комнате по меньшей мере пару часов. Повернув голову через плечо, я вижу, что слова "Niveau un" написаны тем же скорописным шрифтом, что и "L'artisaniant", только подсвечены мягким синим оттенком.
Первый уровень? Вот что влечёт за собой проклятый первый уровень? Честно говоря, мне это понравилось, и я отчаянно пытаюсь подавить вопрос, сорвавшийся с моих губ.
- Как часто они проводят эти... мероприятия? - Это все равно выходит наружу.
Джеймс выводит нас обратно через парадную дверь, пока мы не оказываемся на деревянном крыльце, и вручает служащему наш билет.
- Раз в месяц.
- И почему они это делают? - Я ловлю себя на том, что спрашиваю, но на самом деле не хочу ответа.
Он все равно не отвечает, и когда "Мазерати" возвращается передо мной, я сажусь на пассажирское сиденье с жутким чувством, что что-то или кто-то наблюдал за мной, когда я это делала. Мы не снимаем маски, пока не окажемся на дороге.
13
Я только один раз в жизни испытал настоящий страх. Джейд было около пяти, и она упала с велосипеда, пока я пытался ее учить. Она накренилась, упала и ободрала колени, оставив пятна крови по всей белоснежной мраморной подъездной дорожке наших родителей. Я помню, как чувствовал себя таким беспомощным, что у меня от злости заболел живот. Я злился на себя, но я также злился на своего отца. Он купил ей этот велосипед, и, по сути, он не был виноват в этом, но в то время весь мой гнев был направлен на него. Я был иррационален. Я слетел с катушек, черт возьми, и замахнулся на него, ударил его прямо в челюсть. Хотел бы я сказать, что хотел бы вернуться к тому же мальчику. К Ройсу Кейну. Собственнический старший приемный брат, который дрочил при мысли о своей несовершеннолетней сестре за закрытыми дверями, но я не могу. Никогда. Время не просто состарило нас. Это тоже разлучило нас.
Раздаётся стук в мою входную дверь, и я беру свой пистолет с кофейного столика, засовывая его сзади в джинсы.
- Ты будешь так нервничать до конца недели, или...? - поддразнивает Джипси, поднимая на меня голову с дивана. - Гребаный гангстер.
- Ты собираешься остаться у себя дома на этой неделе, или...? - Я огрызаюсь на него с рычанием, широко открывая входную дверь, прежде чем поднять глаза на человека, стоящего с другой стороны.
- Сынок, - бормочет папа, расстегивая воротник своего костюма от Армани.
Я отступаю в сторону, приглашая его войти в мой дом. Первая чертова вещь, которую я купил, когда уходил из дома. Расположенный прямо у океана, с доком, окнами от пола до потолка в форме ромба в гостиной и всей мебелью в стиле бревен. Я никогда не хотел быть в центре Лос-Анджелеса, на самом деле, я чертовски ненавижу Лос-Анджелес. Рядом с океаном-вот где мне нужно быть, и таким образом я получаю свою лодку, я получаю природу, и я получаю покой и гребаную тишину, когда у меня нет Джипси или Нечестивца, висящего на моей гребаной руке. От Нечестивца труднее избавиться, так как он живет со мной.
Пинком закрыв дверь, когда он входит, я обхожу гранитную стойку и лакированные барные стулья, делая два шага вниз в гостиную. По бокам разбросаны горы, вдалеке по всему океану разбросаны маленькие островки.
- Все в порядке?
Папа садится на один из стульев, положив руки на ноги.
- Да, хорошо. - Он расстегивает пуговицу на пиджаке и откидывается назад. - У нас может возникнуть небольшая проблема.
- Нет, - говорю я, указывая на него пальцем одной рукой, а другой тянусь за сигаретами. Я падаю на единственное черное кожаное кресло, сверкая концом своей раковой палочки. - Сделка заключалась в том, что не будет никаких гребаных проблем.
Папа смотрит на меня усталыми глазами. Морщины пролегают по краям, когда темная пятичасовая тень ложится на его подбородок.
- Я знаю, сынок, но мы уперлись в кирпичную стену с одним из дилеров.
Я откидываюсь назад, выпуская облако дыма. Джипси всегда молчит, когда приезжает мой папа. Он ему не нравится. Не знаю почему. На самом деле, он никому из моих братьев не нравится, и это должно быть красным флагом, но я всегда свожу это к тому, что папа не для всех. Он пизда, и притом сухая.
- У одного из моих главных продавцов возникли проблемы с перемещением грузов через границу.
Я пожимаю плечами.
- Ну, черт возьми, здешнему Джипси вполне комфортно использовать свое хорошенькое маленькое гребаное личико, чтобы обмануть пограничный контроль.
Папа неловко переминается с ноги на ногу, одаривая меня напряженной, короткой улыбкой.
- Я понимаю это, но просто дай мне два дня. Я возьму это. - Я скриплю зубами, слегка взволнованный. На самом деле это не первая работа, которую он выполняет для нас: - Сынок, ты же знаешь, что у меня есть это. Я могущественный человек. Посылка будет здесь через два дня, готовая для всех вас. Мы занимаемся этим уже сколько, четыре года, и я ни разу тебя не подвел.
Я хмыкаю, гася сигарету в позолоченной пепельнице, которая когда-то была колпачком от колеса моего велосипеда.
- Два дня, папаша.
Он улыбается, откидываясь назад.
- Сделано.
Я наблюдаю за его глазами и за тем, как они нервно бегают по комнате, я не знаю, всегда ли он был таким или это что-то новое, и я быстро бросаю взгляд на Джипси, чтобы обнаружить, что он уже наблюдает за мной. Его лицо застыло, ничего не выражая.
Я прочищаю горло.
- Ты и мама? - Я проверяю воды, в которые, блядь, хочу нырнуть. - Ты в порядке?
Он со смехом качает головой.
- Спроси меня, что ты действительно хочешь знать.
Сейчас у меня есть два варианта. Я могу притвориться, что не предполагаю, что у него есть маленькая подружка, или я могу показать ему руку, которую держу, зная, что у меня под задницей прячется совершенно новая гребаная колода.