— А-а-а-а!
— Ой, прости, зарядить забыл, — я запитал символ, тут же засветившийся синим. — Дубль два!
Сейчас вышло лучше. От магического огня символ защищал, но только руку и только пока был заряжен. Обычный огонь плевать хотел на всякие символы.
— Теперь попробуем бронесимвол.
— А может не надо?
— Надо, Федя, надо! За ради науки и жизни на Земле. Родина не забудет тебя, может даже медаль дадут. Посмертно, — Стажёр отшатнулся, споткнулся и чуть не упал, Кира его подхватила. — Вон посмотри на Киру. Она знает, какие последствия у злоупотребления магией, но не боится, хоть и нос у нее начал пропадать.
— Где? — Кира схватилась за нос и уронила Стажера. — Ах ты, гад! Да я тебя!
— Тихо! Тихо! У меня защиты от огня нет! Только не хвост, от него и так одно название! — не спорь с Кирой — умрешь горелым.
Через пару минут она чуть успокоилась, но всё равно укрытие я покидал с опаской.
— Хватит прятаться! Ещё три символа осталось!
Три? Должно же быть четыре.
Я подошел к Кире и… статуе. Стажер стоял неподвижно, только глаза бешено вращались. На его груди горел бронесимвол.
— Вот! Твёрдый как камень, даже когти затупились.
— А он не задохнется?
— Не знаю? А может?
— Грудь-то не вздымается. Стирай символ.
— Не стирается! И не тускнеет! Что делать?!
— Сухари сушить! — делать и вправду что-то надо.
Символ на дощечке еще горел, хотя прошло уже минут пятнадцать. Пятнадцать минут он не продержится.
— Делай искусственное дыхание!
— Как?
— Рот в рот!
— Рот не открывается!
Время уходит. Я начал бить по дощечке, символ тускнел, но очень медленно. Тогда я сбегал в дом за револьвером и выстрелил в доску. Символ потускнел, пуля сплющилась. Ещё выстрел — символ погас, и пуля пробила доску.
— Ясно. Один раз в торс и один вскользь. Стреляю, готовься, — предупредил я и выстрелил дважды.
Поток мата показал, что все прошло удачно.
— Вы — психи! Сначала чуть не сожгли, потом чуть не задушили, а напоследок решили пристрелить!
— Псих только он! А я — Кира!
В расстроенных чувствах Стажер ушёл в дом, и теперь я занял место подопытного кролика.
— И что чувствуешь? — спросила Кира, заряжая один из неизвестных символов, нарисованных на моей руке.
— Ничего.
— Ну, попробуй поделать что-нибудь, подними что-то.
— Ничего не поменялось, — я подбрасывал на ладони гирьку от весов.
— Кинь её!
— Да, пожалуйста! — я размахнулся и запустил гирьку за забор.
Вдалеке послышался звон разбитых стёкол.
— Хорошо пошла! Это сила?
— Скорее скорость.
— Сейчас проверим. — Кира уже рисовала символы у себя на ногах. — На старт, внимание, МАРШ!
Вот это рванула! Гепард от зависти удавится. Упс, что-то не так: Кира кубарем покатилась.
— Что случилось?! Цела? — бежал я к ней.
— Цела, цела. Бензин закончился. Башка болит. Опять откат словила?
— Скорее просто землю забодать решила.
Следующий символ никак не проявил себя. Светился ярким, синим светом, не гас, но ничего не делал. Сколько мы не прыгали, бегали, нюхали и слушали, не произошло ровным счетом НИЧЕГО! Может это какая-то защита от злых духов или профилактика маразма? Пусть с ним голованы в Институте разбираются, а у нас еще пятый символ остался.
— Последний штрих. — Кира выводила на моей руке очередной символ. — Готово! Что чувствуешь?
— Пока ничего, — я взял в руку подвернувшуюся железяку. — Кажется, она была тяжелее.
— Или ты стал сильнее, — она бросила мне трубу. — Согни.
— Не выходит, — я попытался, но труба не поддалась.
— Подожди, сейчас на второй руке нарисую, — минута возни с карандашом. — Пробуй.
Заряда в символе хватило, чтобы завязать трубу в узел. Потом символы потухли, и меня оглушило откатом.
— У тебя кровь из носу идёт! — я провел рукой под носом.
И, правда, кровь.
— А ты что делаешь?
— Проверить кое-что хочу, — она рисовала на ногах по два символа на каждой. — И. Прыжок! Ой, блин! — прыжок вышел на славу — метров десять в высоту, проблема только в приземлении: — Лови меня!
Поймал! Ну как поймал… Кира шлепнулась на меня, впечатав в землю. Ей-то ничего, отряхнулась и пошла. А вот мне:
— Ух, блин, зашибёшь.
— Хватит кряхтеть, как старый дед, классно же!
— Классно, классно, — аж спина хрустнула. — Я знаю, от чьей руки помру, ну, или не руки, а попы.
— Что ты имеешь против моей попы!
— Против попы ничего, а вот её хозяйка меня убить пытается.