— Прогулка удалась, — оценила Кира мой скафандр, заляпанный кровью по всей поверхности.
— Удалась! — подтвердил я, передавая ей «флешку».
Пока я скидывал изгвазданную экипировку и отмывался — не то чтобы кровь попала на тело, тут, скорее, психологическое — Клык разбирался с полученной информацией.
— Как успехи? — спросил я, закончив водные процедуры с последующей сушкой.
— Никак… — понуро склонив голову, ответила голограмма Клыка, — симметричное шифрование, будь оно неладно.
— Вот же ж! — только и смог я сказать. — Лардан-кардан — кентавр, тигром йиффнутый. Ну, что я могу сказать? Летим обратно в «Приют алкоголика».
— Археолога, — поправил меня Клык.
— В свете последних событий это равнозначные понятия!
Глава 7
На станцию все возвращались в расстроенном состоянии: Клык был недоволен тем, что не смог взломать шифр. Ну, а чего он, спрашивается, хотел? Симметричное шифрование — оно такое: без кода как его ни верти, а ничего ты не узнаешь, и быстродействие квантовой машины здесь ничем не поможет. Я же был расстроен от того, что старпом Лардана не сообщил нам о подобной «мелочи», правда, он мог и сам не знать, а капитан был слишком пьян для членораздельной речи. Кира была недовольна тем, что я перестал реагировать на её подколки, а Куга… Куга баюкала свой покусанный хвост, который котята избрали новой игрушкой, изодрав его так, что хвост стал напоминать крысиный. Нет, надо всё же лететь домой, сходить с ними на охоту, иначе, боюсь, они съедят нас.
— Куга, ты пойдёшь со мной? — спросил я, но, нарвавшись на разъярённый взгляд нервно взмахнувшей плешивым хвостом пумы, поспешил ретироваться: — Ладно, Киру возьму.
Прокравшись вдоль стеночки до шкафчика, я прихватил оттуда скафандры, револьверы и деньги, и покинул каюту. Быстро нацепив на себя костюмы и стилизовав их под привычный уже прикид, я и Кира, покинул корабль, оставив Кугу с котятами. Возможно, зря она решила остаться, так ведь остатки хвоста дожуют. Дикарки!
Что-то произошло на станции в наше отсутствие, так как, во-первых, таможенник как-то странно на нас посмотрел, хоть и видел нас, явно, не впервые — он же и встречал нас в прошлый наш визит в «Приют». Во-вторых, лавка гнома-дорга была пуста и носила на себе следы стихийного грабежа: витрина разбита, мебель валяется в коридоре перед лавкой, внутри пустота, и только один-единственный кинжал сиротливо лежит на пороге, видимо кто-то обронил в спешке.
Ну и, в-третьих, и это самое главное — нигде не видно Лардана и его команды: ни в одном питейном заведении, коих оказалось немало — мы чуть лапы не стёрли, пока все обошли; ни в ангаре, где стоял корвет команды археологов; ни где-либо в коридорах станции. Ни тавра, ни его старпома, ни прочих членов экипажа — никого! Опрос свидетелей тоже ничего не дал, потому что все просто шарахались от нас, стремясь скрыться в многочисленных ответвлениях, и упорно отмалчивались.
— Да что тут произошло-то?! — в сердцах выкрикнул я.
От моего крика-рыка обитатели станции сорвались наутёк, забившись в щели, и мы остались посреди пустого коридора. Ну, только перекати-поля и скрипа сверчков не хватает для полного комплекта.
— Сквирк-сквирк! — поддержала мои мысли Кира.
— Сквирк… На недельку отлучились, а тут все словно воды в рот набрали! А-а-а! — схватился я за голову. — Дайте мне кого-нибудь убить, желательно гроранца!
На последних словах из-за спины раздался свист, я обернулся на источник звука и заметил два жёлтых огонька, проглядывающие сквозь прутья вентиляционной решётки. Если нос мне не врёт, то это тот самый лайонайль-карманник.
— Не свисти — денег не будет, — сказал я, подходя к решётке и отрывая её от стены. — Тебе напомнить, что я делаю с лапами, обнаруженными в своём кармане?
— Я помню! — поджав хвост, пропищал фенек, которого я за шкирку выволок наружу. — У меня дело есть!
— Какое же? — помниться, он был отличным источником информации.
Я поставил его на землю, но так с ним было очень неудобно разговаривать, так что я снова поднял его, усадив на прилавок магазина, очень впечатлительный владелец которого куда-то сбежал сразу же после моего всплеска эмоций. Фенек поудобнее устроился на прилавке и дёрнул ухом, которое я нечаянно загнул, выпрямляя его.