— Миледи, время завтракать, позвольте накормить вас, — тон и смысл сказанных слов мало вязались с его выражением лица и действиями. Берт повернул ручку на тележке и под странное шипение живот жертвы начал вздуваться. Когда изо рта несчастной начала лезть жидкая масса мерзотного цвета, а сама она биться в конвульсиях, он вновь повернул ручку, выключая подачу, и резким рывком выдернул инструмент. Я успел заметить разлетающиеся зеленые брызги варева и внутренне содрогнулся. Мне припомнилась одна передача, где показывали, как подобным образом откармливали гусей, получая неестественно увеличенную печень для фуагра. Неужели?.. Да ну, нахер!
С ленцой бывалого палача, не обращая внимания на судорожно бьющееся тело, Берт вернул инструмент на тележку и взял очень грязный, и очень толстый шланг. Он дёрнул другую ручку и раздался звук пылесоса.
Так же, небрежно, он вставил шланг в рот женщине, протолкнув его поглубже. Когда же «пылесос» выполнил своё грязное дело, собрав лишнее, а грудная клетка жертвы снова опала, он вытащил шланг и поелозил им по её лицу, собирая остатки грязи. В какой-то момент он коснулся пылесосом её глаза и, судя по звуку, тот вырвало из глазницы и всосало в агрегат.
У меня вспотела спина и похолодело всё внутри, а Берт невозмутимо двинул к следующей койке. Да что за хренотень здесь творится? Я оказался в плохом, чёрно-белом хорроре про садистов из психбольницы?
В соседнем ряду Арен занимался примерно тем же самым, но без излишней жестокости, а вот третий тип делал нечто, совсем мне непонятное, но не менее жуткое — он переворачивал койки «пациентом вниз» и втыкал им в спину длинную, тонкую иглу. У этой иглы имелось массивное основание, от которого тянулось множество то ли трубок, то ли проводов к маленькой тележке. На которой висели гроздья колб и, судя по тому, что некоторые из них начали наполнятся, стало ясно — к игле шли тонкие трубочки.
Это знание дало мне представление о технологическом уровне моего нового мира, ведь подобное медицинское оборудование требовало развитой легкой, химической и электронной промышленности. А значит этот мир вряд ли уступает в развитии моему прежнему миру, уж скорее превосходит — за счёт магии.
Но, если я не выберусь отсюда, совершенство или убогость этого мира не будет иметь значения, ведь я его не увижу.
Кричать мне передумалось, так как стало ясно, что они просто стукнут меня по башке и сделают свою работу, а потом, возможно, еще и добавят. Поэтому я постарался нагнать на себя максимальное количество ужаса и обильно пропотеть холодным потом, чтобы выскользнуть из плена.
Это оказалась плохая идея! Я сильно просчитался, забыв о регулярных водных процедурах — ремни не растягивались от намокания. Или это, вообще, не так работает?
Чёрт, что же делать? Сучий Берт неуклонно приближался, а у меня не то, что возможностей противостоять, даже никаких путных мыслей не было! Он уже находился через одну койку от меня, вновь повторяя свой ритуал с каруселькой и я, внезапно, родил безумную идею — использовать центробежную силу, чтобы избавиться от ремней. Ведь я только сейчас сообразил, что попал в тело коматозника с атрофированными* мышцами, которые просто не в состоянии были растянуть ремни.
Когда этот подонок добрался до меня, я даже моргать перестал, но это не помогло…
— Лоу, иди сюда, я покажу тебе того парня. — Берт обернулся к третьему санитару, колющего очередную жертву в соседнем ряду, через две койки от меня.
— Погоди, закончу с этими. — ровным голосом ответил Лоу, наблюдая за показателями каких-то датчиков. Как мне показалось, его квалификация была повыше чем у двух других дуболомов, но утешало это слабо — он с таким наслаждением втыкал иглу в позвоночник коматозников, а после выемки облизывал её кончик, что у меня сжималось всё, что могло сжаться.
Через минуту — очень долгую минуту, во время которой Берт ковырял в носу моего соседа металлической «кормилкой» до хруста хрящей — Лоу появился возле меня с неизменной иглой.
— Хм, потеет, — тихо и спокойно произнёс он, покачав мою кровать и оставив её в горизонтальном положении, а я, ничуть не стыдясь, обоссался от одного его взгляда — он же конченный маньяк! Одновременно хотелось заорать, отключиться и обосраться от страха!
Кажется, моё тело шептало молитву, иначе как объяснить удивлённо приподнятую бровь этого монстра?
Он медленно приблизил ко мне своё внимательное лицо с безумными глазами, слегка повернув голову набок, и прислушался. Огромная игла в его руках уже почти касалась моего носа, и я почувствовал от неё запах парного мяса. Не придумав ничего умного, я заорал во всю мощь дистрофичных лёгких, прямо в подставленное ухо Лоу: