На отца Виктории это подействовало слабо, как и на этих военных, но Исаака и Люкара выбило сразу — а вот им земля не пухом, садисты чёртовы! Отсюда напрашивается вывод — нужно либо сильнее искривлять свою частоту в противовес их частоте, как объясняли старики, либо ждать пока противники будут хрезить на пределе своих сил.
В какую сторону менять свои частоту и ритм я не знал, да и не был уверен в том, что случайно не сотворю какую нибудь херню, вроде большой красной стрелки над сугробом. Поэтому я просто ХРЕНачил по очереди всех трёх бойцов, стоящих тут, без всяких мыслей.
Эффект это произвело дурацкий — они попеременно мерцали и трясли бошками, всё больше и больше нервничая, а через минуту над нами завис вертолёт и стал медленно снижаться, раздувая снег во все стороны.
«Не канон! — мысленно орал я — Вы должны быть тупыми и героически помирать по одному, а не задействовать все имеющиеся у вас силы и мозг!»
Быть идиотами враги отказались наотрез и прибывшие остальные члены «Альфы», которые посыпались по тросам с зависшего над верхушкой деревьев вертолёта, деловито целились во все стороны из обычных, с виду, автоматов. Через минуту подтянулись последние две вертушки, но, к тому времени нас уже выдернули из сугроба и, налепив пиявок нам на головы, поставили на колени. Четыре БТРа на минуту славы немного опоздали и теперь раскатывали небольшую полянку для приземления, повалив несколько деревьев. Последняя бронемашина прибыла с небольшим опозданием и заняла своё место место в нашем окружении.
Из приземлившейся вертушки вышли хромой отец и дочь, с синими, отёкшими, перекошенными злобой лицами и, поддерживая друг друга, поспешили к нам. Ветер от винта задирал красное платье и некоторые бойцы немного поворачивали головы в глухих шлемах, чтобы не пропустить такое зрелище. Запасных трусов у пафосной дочурки не оказалось, и она теперь светила на всю психушку своей задницей. Красивой задницей, чего уж!
Ещё не дойдя до нас, Виктория уже показывала рукой на Оляну и кривила синюю рожу в крике:
— Убить русскую тварь!
Я не успел ничего предпринять как громыхнувшая крупнокалиберная очередь буквально разорвала хрупкое, грудастое женское тело в клочья, забрызгав меня с Оляной кровью и кишками. Мы тут же рухнули лицом в снег, а нестихающий шквал пуль перерезал тело начальника службы безопасности, и по совместительству злобного папашки, надвое и начал косить ряды врага.
Опоздавший БТР стоял в очень удобной позиции, не позволяющей вести огонь всем машинам противника разом, и пока одна из сдвоенных пулемётных турелей выкашивала живую силу, вторая дырявила севшую вертушку и сбивала оставшуюся пару в небе, третья долбила по бронемашинам.
Местные БТРы выглядели как смесь «бульдога с носорогом», этакие «корабли на колёсах» с тремя орудийными башенками, как у боевого корабля. С другой стороны, учитывая местные реалии — творцы оружия (и не только) вряд ли ограничены ненавистным сопроматом, который я сдал в универе с третьего раза.
Вся вакханалия длилась меньше десяти секунд, но тут очухались экипажи и изрешетили предателя.
Из насквозь дырявого, горящего БТРа выскочило что-то зелёное, страшное, обвязанное стрингами и с четырьмя подозрительными свёртками. Свободных стеблей у фикуса было ещё много и кроме свёртков, он держал пару больших винтовок, связку гранат и высушенный труп человека. Вылитый инопланетный коммандос…
Поскольку, живых людей, кроме нас с Оляной, на снегу не стояло, а реакция экипажей бронемашин осталась загадкой, то офигели только мы. Фикус, не дожидаясь шквального огня, ловко бросил пакеты в БТРы и, когда те упали на броню, выстрелил в них из винтовок.
Жахнуло от души! Из дымящейся, искорёженной техники выпрыгивал экипаж, но, к их ногам тут же летели и взрывались гранаты.
Только двоим оперативникам из всех четырёх машин удалось пережить безумную атаку фикуса, отбросившего опустевшие винтовки, но Оляна была уже рядом и просто перерезали глотки контуженным бойцам.
Кровь, кишки, гарь… Я был чертовски рад, что попал в этот замес с пустым желудком и уже немного притупленным обонянием, что не позволило мне сполна насладиться запахом свежих, распотрошённых трупов.
— Мы победили! — радостно крикнул я, едва сдерживая рвотный спазм, и попытался обнять подошедший фикус. — Нарекаю тебя Борис-хрен-попадёшь!
— Благодарю, повелитель! — поклонился зелёный «рэмбо», когда я отпрыгнул от него, уколовшись об острые шипы, которых до этого не было.
— Что с тобой случилось? — я внимательно осмотрел растение.