Я киваю, начиная чувствовать тяжесть ситуации, давящей на меня.
— Что еще?
— Все довольно просто, — говорит Маркус, заменяя своего брата, когда его голос понижается до такого зловещего тона, что по моему телу пробегают мурашки. — Когда придет время играть, тебе лучше быть готовой. Девушкам, которые отказывают нам, часто не нравится то, что происходит дальше.
— Играть? — Спрашиваю я, и в горле у меня снова образуется комок. — Ты имеешь в виду... секс?
Роман хихикает, звук такой невинный, но в то же время наполненный такой опасностью.
— Ты заинтригована идеей трахнуть нас, — заявляет он так, словно это непреложный факт.
Я качаю головой.
— Нет, я просто… Что еще ты можешь подразумевать под игрой?
Он наклоняется вперед, его глаза фокусируются на моих и удерживают меня в плену.
— Когда в последний раз тебя трахали так сильно, что ты не могла ходить с утра?
Я выпрямляюсь на спинке своего кресла, как будто это может волшебным образом помочь мне увеличить расстояние, между нами.
— Какое тебе до этого дело?
— Ты принадлежишь нам, — напоминает он мне. — Каждая веснушка, каждый шрам, каждое прикосновение к нему — это мое гребаное дело. Отвечай на вопрос.
— Я... эээ. — Мои щеки вспыхивают, и я отвожу взгляд, слишком стыдясь признать, что ни один мужчина никогда не трахал меня так. То есть, у меня было много хороших, несколько неплохих и слишком много парней, которые едва успевали войти в меня, прежде чем кончали мне на ногу. Но настоящий, искренний, глубокий и тщательный трах? Да... такого я еще не испытывала.
Роман откидывается назад, более заинтригованный, чем когда-либо.
— Нет. Ты девственница?
Мои глаза нервно обшаривают комнату, мне не нравится тема разговора. Во-первых, какое это, черт возьми, имеет отношение к делу? И, во-вторых, какая разница, так это или нет? Я не буду раздвигать перед ним ноги.
— Я думала, тебе не нравится насиловать девушек, — выплевываю я, желая сменить тему своей сексуальной жизни.
Его глаза становятся жестче, и гнев, пульсирующий в них, заставляет меня съежиться на своем месте, желая скользнуть под стол и полностью исчезнуть.
— ЧТО Я ТЕБЕ ГОВОРИЛ О ДОПРОСЕ МЕНЯ?
Черт.
— Я...
— ОТВЕЧАЙ НА ГРЕБАНЫЙ ВОПРОС.
— НЕТ, — кричу я ему в ответ. — Я, БЛЯДЬ, НЕ ДЕВСТВЕННИЦА. Я просто...
Леви прищуривается.
— Меня еще не трахали как следует. — Я отвожу взгляд, не уверенная, почему мне так стыдно за свой дерьмовый, ограниченный опыт, но он сжалился надо мной и меняет тему.
— Когда у тебя месячные?
Мои глаза вылезают из орбит. — Что, прости?
— Месячные, — в отчаянии повторяет он. — Когда они должны быть? Или ты предпочла бы сидеть на своей кровати и пачкать простыни кровью? В любом случае, меня это не беспокоит. Хотя, если честно, вид крови, размазанной по кровати хорошенькой девушки, чертовски возбуждает меня.
Я приподнимаю бровь, более чем недовольная этим вмешательством в мою жизнь, пытаясь игнорировать его убийственные комментарии и сосредоточиться на обсуждаемой теме.
— У меня нерегулярные месячные. Они приходят, когда захотят, но я удивлена, что ты этого не знаешь. Это должно быть упомянуто в моей медицинской карте.
— Мы это знаем, — бросает Маркус в ответ. — Ты ходишь к одному и тому же врачу с девяти лет. Тебе прописали противозачаточные в шестнадцать лет, чтобы помочь регулировать месячные, но это просто превратило тебя в разъяренную стерву, поэтому ты перестала ими пользоваться. Чертовски рискованная игра, тебе не кажется?
Я смотрю на него через стол, более чем готовая поменяться ролями и приставить нож к его горлу, но такой долбанутый псих, как он, вероятно, просто возбудился бы и кончил себе в штаны. Кем он себя возомнил, проповедуя мне о рискованных играх? Это не я бегаю по городу, убивая половину населения. Я делаю глубокий вдох и позволяю ему увидеть ярость в моих глазах.
— Если ты уже знаешь, — рычу я, — тогда какого черта ты спрашиваешь?
Никто не утруждает себя ответом, и это только еще больше бесит меня, но я думаю, им это и не нужно. Они проверяли меня, и я потерпела неудачу. Хотя я понятия не имею, какими будут последствия или почему они выбрали тему моих месячных для проверки.
Роман кивает в сторону моей тарелки.
— Ты закончила?
— Я закончила еще до того, как начала.
Его губы чуть заметно подергиваются, и он кивает Леви.
— Уведи ее отсюда. Я думаю, мы достаточно натерпелись.
Я встаю, стиснув челюсть, не готовая к тому, что меня бросят обратно в эту дерьмовую маленькую камеру пыток.
— Нет, пожалуйста. Не отправляйте меня обратно туда. Пожалуйста. Мне там не нравится.
Роман просто встает и выходит из комнаты, как будто даже не слышал мою мольбу, и прежде, чем я успеваю отчитать его за придурковатое поведение, его брат оказывается у меня за спиной, его рука прижимается к моей коже и подталкивает меня вперед.
— Я бы посоветовал тебе двигать своей маленькой упругой попкой немного быстрее, — говорит он мне. — Я бы предпочел не тащить тебя вниз по лестнице.
В моей груди поселилась пустота, и хотя я взволнована тем, что ухожу от трех братьев, я бы все отдала, чтобы не возвращаться в темное подземелье с привидениями.
Пока мы идем обратно по дому, я не упускаю из виду, как он ведет меня по разным комнатам и коридорам, дезориентируя и путая в планировке этого крутого замка. Только когда мы достигаем большого бального зала, ко мне возвращаются чувства, и я точно понимаю, где мы находимся.
Я достигаю верхней ступеньки, и давление руки Леви на мою спину заставляет меня быстрее спускаться по крутой бетонной лестнице. Собираясь сделать следующий шаг, я поскальзываюсь и падаю, перекатываясь вперед и ударяясь ребрами об острый край ступеньки.
Я вскрикиваю, боль почти невыносима, когда я скатываюсь по ступенькам и останавливаюсь у подножия, но прежде, чем слезы успевают наполнить мои глаза от боли, Леви оказывается рядом, хватает меня за плечо и рывком ставит на ноги, его хватка подобна стальным тискам, он в взбешен и решителен.
Я останавливаюсь, пытаясь удержать равновесие и проверяя свой вес на ногах, мысленно прикидывая ущерб от падения, но, когда я оглядываюсь вокруг, мое внимание привлекает темная тень наверху лестницы.
Маркус медленно следует за нами по большому замку, и дрожь пробегает у меня по спине. Мы идем уже по меньшей мере целых три минуты, а я ни разу его не заметила. Что случилось с женской интуицией? Если мужчина следует за мной на улице, я это чувствую. Я знаю, что нужно быть осторожной, но с братьями ДеАнджелис предупреждений не бывает. Они будут преследовать тебя до тех пор, пока ты не истечешь кровью у них на руках.