Обо мне уже забыли.
Должно быть, уже далеко за полночь, и я ловлю себя на том, что смотрю в потолок. Тяжелая цепь все еще свисает с потолка, однако Роман взял крюк, который свисал с ее основания, хотя я понятия не имею, зачем. Не то чтобы я могла что-то с ним сделать. Он был бы умнее, если бы взял цепь, но на самом деле такая большая цепь слишком тяжела для меня, чтобы возиться с ней. Поэтому вместо того, чтобы потратить день на то, чтобы придумать, как использовать ее в своих интересах, я провела долгие часы в одиночестве, используя нож Маркуса, чтобы разрезать его оставленную рубашку на миллион крошечных кусочков.
Нож лежит в моей ладони с той самой секунды, как Роман выбежал отсюда, и все, на что я была способна, это думать о том, как бы мне хотелось оставить ему такой же шрам на другом глазу. Хотя подобные мысли только заводят этих ублюдков.
Гребаный ад.
Я вскакиваю на ноги и начинаю расхаживать по маленькой комнате, пока волны неконтролируемого гнева захлестывают меня. Я должна убираться отсюда. Я должна... блять. Я даже не знаю. Это слишком. Тот крошечный огонек надежды, который ярко горел в моей груди, погас и превратился в пепел.
У меня ничего нет. Я обречена доживать остаток своей короткой жизни, страдая от рук братьев ДеАнджелис.
Опустошение тяжело ложится на мои плечи, и я опускаюсь на колени, чувствуя, как они задевают неровный камень подо мной. Я опускаю голову на руки, когда слезы начинают наполнять мои глаза и струиться по щекам. Тяжелые рыдания вырываются из глубины моей груди, и у них едва появляется шанс вырваться наружу, прежде чем дверь распахивается и в комнату врываются трое братьев.
Я вскидываю голову, когда страх пронзает меня, слезящиеся глаза затуманивают все вокруг.
Они бросаются на меня, когда я замечаю их черные толстовки и ужасающие маски, полностью закрывающие их лица. Мой пронзительный крик разносится по комнате, отражаясь от стен и эхом разносясь по длинному коридору. Меня хватают за руки, и я пытаюсь разглядеть, кто есть кто, но темнота слишком сурова, слишком неумолима, и они используют ее в своих интересах. Их отчетливые черты скрыты, не оставляя ничего, кроме их преследующих глаз, которые умоляют меня попытаться дать им отпор.
Я пытаюсь отстраниться, но их пальцы на моей коже подобны тугим тискам, их невозможно сдвинуть с места, когда они отрывают меня от пола. Вокруг меня слышны звуки потасовки, и все происходит чертовски быстро. Я едва успеваю опустить ноги, как черный мешок надевают мне на голову, а рука сжимает спину, подталкивая к двери.
Я еле поспеваю за их широкими шагами, пытаюсь кричать, но какой в этом смысл? Никто меня не слышит, и я чертовски уверена, что никто не придет. Пальцы впиваются в мои руки, и без предупреждения я отрываюсь от пола ровно настолько, чтобы мои пальцы ног волочились по камню, пока братья поднимаются по лестнице.
Меня отпускают с тяжелым стуком, единственное, что удерживает меня на ногах, - это рука, упирающаяся в поясницу.
— КУДА ВЫ МЕНЯ ВЕДЕТЕ? — Кричу я, паника в моем тоне ясна как божий день.
Единственный ответ, который я получаю, - это сжатие их пальцев, впивающихся в мою кожу, и сильный толчок. Звук их шагов по камню меняется, и внезапно мои ступни касаются гладкого прохладного пола. Мы должны быть в пространстве, которое я назвала бы старым бальным залом, предполагая, что парни ведут меня в том же направлении, в котором Леви вел меня вечером на званый ужин. Хотя я быстро научилась не делать никаких предположений.
Мое сердце колотится со скоростью миллион миль в час, я гадаю, что, черт возьми, они планируют со мной сделать, когда меня резко дергают влево. Я натыкаюсь на одного из парней, который быстро поднимает меня на ноги.
— Осторожнее, — низкий звук грохочет по комнате, звук отражается от стен и дает мне понять, что мы, должно быть, находимся в большом пустом пространстве, вероятно, очень похожем на бальный зал. Хотя я понятия не имею, был ли этот комментарий адресован мне или одному из братьев.
Звук быстро стихает, пока я продолжаю, спотыкаясь, идти по их дому, в ужасе от того, что они запланировали для меня на сегодняшний вечер. Меня снова тянут влево, и после нескольких коротких шагов я отлетаю вправо, руки едва удерживают меня на ногах.
В моей голове кружится дезориентация, и я быстро понимаю, что парни не хотят, чтобы я знала, где я нахожусь в их доме, но меня это более чем устраивает. У меня нет абсолютно никакого намерения узнавать что-либо об этом месте.
Мы ходим кругами, поднимаясь и спускаясь по лестницам, по комнатам, покрытым коврами, по холодной плитке, прежде чем перейти к старому деревянному полу. В некоторых комнатах прохладнее, чем в других, в то время как в некоторых кажется, что раскаленный камин горел всю ночь, но потом, наконец, меня останавливают.
Нервы пронзают мое тело, и я испытываю непреодолимую потребность сорваться с места и бежать, спасая свою жизнь. Я спокойно отнеслась к прогулке по замку. Если мы шли, это означало, что у меня еще есть время, но эта остановка... это может означать только одно. Мое время вышло.
Громкий визг разрывает тишину, и у меня дрожат колени. Это звучит как какая-то древняя дверь, но прежде, чем я успеваю понять, что это, в меня врывается поток холодного воздуха, и меня выталкивают через проем.
Резкий ветерок проносится по воздуху, и знакомый звук шелестящих на ветру ветвей и листьев говорит мне, что меня только что выставили за дверь.
Я выпрямляю спину, когда крошечный огонек надежды трепещет по моему телу. Они услышали меня? Они наконец-то отпускают меня?
Меня сильно толкают в тот момент, когда чьи-то руки отпускают меня, и я падаю на твердую землю. Мои руки взлетают, и я ловлю себя на том, что порезала ладони в процессе, но это наименьшая из моих забот.
Я переворачиваюсь на другой бок, мне не нравится мысль о парнях за моей спиной, и срываю черный мешок с лица. Три брата нависают надо мной, мое положение на грязной земле делает их похожими на гребаных великанов. Их жесткие взгляды прикованы ко мне, но из-за этих чертовски жутких черных масок прочитать их невозможно.
Брат посередине делает шаг ко мне, и я отползаю назад, мои пятки увязают в грязи, пока я быстро осматриваюсь по сторонам. Я нахожусь в каком-то заросшем саду, но это не похоже ни на что, что я когда-либо видела раньше.
Брат продолжает двигаться ко мне, в то время как двое других обступают его по бокам, двигаясь как один.