— Верно, потому что маленькие извращенные игры здесь не в моде, — бормочу я, прищурившись, глядя на него. — И для протокола, я ни к кому не ревновала. Я просто думала, что она делает это чертовски плохо.
— Так и было, — соглашается он, наблюдая за мной долгое затянувшееся мгновение. — Но перестань обманывать себя. Я видел, как ты смотрела на меня. Ты хотела быть на ее месте. Ты хотела быть той, кто водит своим языком вверх и вниз по моему гребаному члену. Ты промокла, просто наблюдая за мной, представляя все то, что я бы сделал с твоей маленькой тугой щелкой. Это свело тебя с ума от ревности, но я открою тебе секрет.
Он делает паузу, и я прижимаюсь к нему, слишком завороженная тем, как его темные глаза впиваются в мои. Моя грудь вздымается, и я поднимаю подбородок, чтобы встретить его горячий взгляд, предвкушение его маленького секрета сжигает меня изнутри. Тишина просто убивает меня, когда он наконец говорит мне то, что я так долго ждала услышать.
— У тебя осталось четыре минуты.
С этими словами он уходит, оставляя меня дрожащей, возбужденной.
Четыре минуты. Какого хрена?
Джованни ДеАнджелис будет здесь через четыре минуты, чтобы убить меня к чертовой матери.
Черт.
Я бегу вверх по лестнице, изо всех сил пытаясь забыть о барабанах и члене Леви и о том, как мое тело, кажется, всегда оживает рядом с ним. Он знает, что мне нужно, чего я отчаянно хочу, но он отказывается сдаваться и облегчать боль, которая нарастает каждый раз, когда я вижу его. Но, как он и сказал, он не склонен к извращенным играм. Если я хочу этого, я должна попросить об этом, а этого никогда не случится.
Я принимаю самый быстрый душ в своей жизни, натирая волосы чем-то, что немного пахнет шампунем, но, честно говоря, я не уверена. Я принимаю душ наполовину, когда дверь распахивается и входит Роман с охапкой одежды и косметичкой, которая выглядит слишком знакомо.
Я прекращаю свои занятия и смотрю, как он пересекает ванную, чтобы положить одежду на край мраморной ванны. Он поворачивается ко мне лицом, и я не вижу в его глазах ничего, кроме чистой ненависти.
— Поторопись, — говорит он мне, когда его взгляд скользит по моему телу. — Я на собственном опыте убедился, что такое опаздывать к отцу, и поверь мне, ты для этого не годишься.
Я тяжело сглатываю и быстро смываю шампунь с волос, пока он наблюдает за мной еще минуту. Решив, что его устраивает мой темп, он выходит за дверь и захлопывает ее за собой, и как только я снова остаюсь наедине с собой, я закрываю краны и выхожу из душа.
Мне никогда не удастся как следует высушить волосы, но, если я хотя бы немного подкрашусь и надену красивое платье, чтобы прикрыть все важные части тела, я смогу почувствовать себя немного лучше. Закрутив волосы в полотенце, я быстро накладываю макияж и натягиваю через голову облегающее черное платье. Естественно, в моей куче одежды нет нижнего белья, но, когда платье глубоко опускается между грудью, я понимаю, что нижнее белье все равно бы не подошло.
Черная подводка и тушь подчеркивают мои голубые глаза, и наконец я снова начинаю узнавать себя. Хотя при воспоминании о том, что прошлой ночью я пырнула парня ножом, эта тусклая безжизненность быстро возвращается. Что-то подсказывает мне, что кровь, кишки и потроха - это новая норма для меня, и мне лучше поскорее к ней привыкнуть.
Я сую ноги в туфли на каблуках, которые, как я уже поняла, натрут мне мозоли, но после ночи, проведенной в сапогах на шпильках, и предыдущей ночи, проведенной в беге босиком по заросшему лабиринту, я не могу нанести больший вред, чем уже нанесла.
Наклоняя голову вперед, я ловлю полотенце, когда оно падает с моих волос, и высушиваю их как можно лучше, прежде чем провести щеткой по своим длинным темным прядям. Я обыскиваю шкаф и только успеваю включить фен, как в дверь стучат кулаком.
— Тридцать секунд, — орет Маркус. — Будь там вовремя или готовься к аду.
Черт.
Я включаю фен и начинаю обратный отсчет от тридцати, отчаянно пытаясь уложить волосы так, как надо, но, когда дохожу до одного, понимаю, что сегодняшний день обещает быть чертовски неудачным.
Я не была готова к этому, и, честно говоря, я думала, что буду мертва еще до того, как познакомлюсь с самым высокопоставленным членом семьи Деанджелис. Вы знаете, с тем, кто руководит самой ужасающей мафиозной группировкой, известной человечеству. Эти люди - хладнокровные убийцы, они неумолимы и безжалостны, и если я не соответствую их смехотворно высоким стандартам, то я все равно что покойница. Хотя я не понимаю, почему это имеет значение. Я мусор, который был куплен в качестве развлечения для трех порочных сыновей этого человека. Я не должна соответствовать ничьим гребаным стандартам. Черт возьми, меня даже не следовало включать в этот нелепый маленький обед.
Выходя из ванной, я дергаю и кручу волосы, пытаясь уложить их как можно лучше, но обычно я люблю распускать волосы. Я не знаю, как сделать модную прическу, но, думаю, теперь уже слишком поздно. Мои каблуки стучат по лестнице, когда я спускаюсь в столовую, но, подходя все ближе и ближе, я стараюсь не издавать ни звука.
Мои нервы быстро сдают, и когда я подхожу к главному входу в столовую, я обнаруживаю, что топчусь за дверью, слишком напуганная, чтобы войти.
— Нет, — я слышу властный тон Романа, доносящийся из комнаты. — Мы должны быть терпеливы. Если мы начнем действовать слишком рано, то рискуем всем.
— Не знаю, как ты, дорогой брат, — бормочет Маркус, в его тоне слышится что-то зловещее, от чего у меня по спине пробегают мурашки. — Но мое терпение иссякает. Мы должны сделать это сейчас, пока она не стала такой же, как Флик.
Я в замешательстве. Кто эта "она", о которой он говорит, и кто, черт возьми, такая Флик? Это та беременная цыпочка, которую убил их отец? Я та "она", с которой он не хочет, чтобы это случилось?
— Оставь Фелисити в покое, — мрачно говорит Роман. — Ты слишком привязался к этой девушке.
— Верно, — смеется Маркус. — Я тот, у кого проблемы с привязанностью. Все, что я делаю, - это наслаждаюсь тем, что мне предлагают. Мне нужно напомнить тебе о кольце, которое ты припрятал для Флик? Кольцо, которое нашел наш отец и которое побудило его зарезать ее на наших гребаных глазах? Да, блядь, не читай мне проповедей о привязанности.
Что за чертовщина? У меня перехватывает дыхание, когда я пытаюсь разрядить бомбу, которую только что бросил Маркус. Кольцо? Какое кольцо? Этого не может быть. Для того чтобы подарить кому-то кольцо, нужно сначала быть влюбленным, а Роман ДеАнджелис на это просто не способен. Но тогда... если это правда, если это действительно произошло, насколько бессердечным и жестоким должен быть один мужчина, чтобы лишить жизни беременную девушку своего старшего сына у него на глазах.