Леви смотрит на меня в ответ, низко нахмурив брови.
— В чем разница?
— Разница в том, — выплевываю я, — что я думала, вы просто посадите меня здесь на цепь, и я буду прятаться, пока вы не закончите. Я ни за что на свете не пойду туда и не стану общаться со всеми вашими испорченными друзьями.
— Эти люди нам не друзья, — говорит Маркус. — Они слишком нас боятся.
Я закатываю глаза и откидываюсь на кожаное сиденье.
— О, конечно, так намного лучше, — бормочу я, скрещивая руки на груди. — Кроме того, я вряд ли одета для вечеринки. Я в спортивных штанах и старой майке. И буду выделяться там, как бельмо на глазу.
Леви стонет, сопротивляясь желанию просто схватить меня и взвалить на свое большое плечо.
— Ты будешь выделяться, как бельмо на глазу, независимо от того, во что ты одета. А теперь шевели своей задницей, пока я не потащил тебя туда за волосы.
Я смотрю на него сверху вниз, и, когда кривая усмешка появляется на моем лице, я знойно подмигиваю ему.
— Ты просто ничего не можешь с собой поделать, да, здоровяк? Тебе нравится, грубо дергать за волосы.
Леви издает разочарованный стон и заставляет себя отойти от открытой дверцы машины, пока не совершил какую-нибудь глупость, например, не испортил нашу маленькую сделку. Прошло три дня с момента визита Джованни и нашего разговора в гостиной, и эти три дня были не такими уж плохими. Конечно, ребята время от времени изо всех сил старались прикусить языки, но я тоже не была идеальным гостем в доме. Я спорю с ними при каждом удобном случае, но мы все делаем все возможное, чтобы это сработало. Нужно учиться. Может быть, в идеальном мире я была бы далека от такой жизни, как эта, но я понимаю, почему мне нужно быть здесь. Пока Джованни не перестанет представлять угрозу, это мое единственное безопасное место.
Однако это не значит, что я не могу немного поразвлечься. Эти парни втянули меня в жизнь, которой я никогда не хотела для себя, и если я смогу хоть немного проникнуть им под кожу, пока я здесь, то я сделаю это. Но я должна быть осторожна. Это не просто обычные ублюдки, с которыми я привыкла иметь дело в клубе. Они реагируют по-другому, они быстрее и у них характер похуже моего. Если я зайду с ними слишком далеко, игра может быть окончена.
Вздыхая, я пододвигаюсь к краю сиденья, прищурившись, смотрю на Леви.
— Как долго мы будем говорить? Как Леви, быстро вошел и вышел? Или мы будем говорить всю ночь, как Маркус?
Маркус смеется, когда я смотрю, как Леви отходит еще на несколько шагов и низко стонет, физически отстраняясь от меня, просто чтобы удержаться от того, чтобы наклонить меня и доказать, насколько он хорош на самом деле. Хотя ему и не нужно этого делать. И он, и Маркус проскальзывали в мою комнату последние несколько ночей, и они оба более чем продемонстрировали, насколько они искусны на самом деле. Роман, однако, любит держаться на расстоянии, и после того, что случилось с Фелисити, я его не виню.
Челюсть Романа сжимается, говоря мне, что мое веселье закончилось.
— Вытаскивай свою задницу из “Эскаледа” — СЕЙЧАС, — требует он, в его тоне звучит слишком знакомая властность.
Бросив на него тяжелый взгляд, но не заметив ни малейшего колебания в его взгляде, я раздраженно выскальзываю из “Эскаледа”.
— Лучше бы меня там не убили из-за вас, парни, — бормочу я им в спины, когда они поворачиваются и начинают спускаться по длинному переулку, который проходит параллельно одному из многочисленных клубов в центре города.
— Единственное, из-за чего тебя сегодня могут убить, - это только из-за того, сколько ты болтаешь, — бросает мне в ответ Маркус.
Мои губы кривятся в усмешке, и он оглядывается, прежде чем я успеваю стереть ее с лица. Маркус ухмыляется и отступает на шаг, становясь рядом со мной.
— С тобой все будет в порядке, — говорит он, понизив голос, чтобы наш разговор оставался конфиденциальным. — Просто сиди тихо, ни с кем не разговаривай и держись рядом. Хотя, если бы ты захотела устроить неприятности, — добавляет он, его глаза сверкают болезненным возбуждением, — я был бы не прочь перегрызть пару глоток.
Я непонимающе смотрю на него.
— Ты болен, ты знаешь это, да?
Маркус подмигивает и наклоняется ближе.
— Хочешь узнать, насколько я могу быть болен?
Я отстраняюсь от него, не уверенная, что он на самом деле имеет в виду. Он говорит о спальне? Потому что я действительно не думаю, что смогу расширить границы с ним. Висеть на цепях и наблюдать как он потирает мой клитор рукояткой ножа - это все, на что я, по-моему, способна.
Видя ужас на моем лице, Маркус смеется и прижимает руку к моей пояснице.
— У тебя с собой тот нож, который я тебе дал?
Я качаю головой и показываю вниз по своему телу.
— А похоже, что мне есть где спрятать нож?
Заинтригованный взгляд Маркуса скользит по моему телу, следуя за изящными изгибами и задерживаясь на моей заднице.
— Еще как похоже, — бормочет он. — Ты бы ужаснулась, если бы знала, в какие разные места мне приходилось засовывать оружие на протяжении многих лет.
Мои глаза расширяются, а из горла вырывается резкий вздох.
— Я не засуну гребаный нож себе в задницу.
Роман и Леви останавливаются впереди и медленно поворачиваются ко мне лицом, нахмурив брови.
— О чем, черт возьми, ты говоришь? — Спрашивает Роман, его взгляд сужается, когда он переводится на младшего брата. — Вряд ли сейчас время обсуждать, чем ты собираешься ее трахнуть.
— ЧТО? — Я вскрикиваю от ужаса, когда Маркус просто ухмыляется, не утруждая себя тем, чтобы поправить своего брата. — Это не то, что мы обсуждали.
— Конечно, — усмехается Леви, поворачиваясь спиной и продолжая спускаться по узкому переулку. — Не приходи ко мне плакаться, когда это лезвие случайно проткнет твою задницу.
Я стону, разочарование быстро овладевает мной.
— Я НЕ СОБИРАЮСЬ ЗАСОВЫВАТЬ ГРЕБАНЫЙ НОЖ СЕБЕ В ЗАДНИЦУ, — кричу я как раз в тот момент, когда двое вышибал выходят из переулка, их острые взгляды падают на меня, приподняв брови.
— Блять, — бормочу я себе под нос, смущение захлестывает меня.
Вышибалы переводят взгляды на братьев ДеАнджелис, и внезапно их брови становятся не такими высокими. Челюсти сжимаются, когда Маркус отходит от меня, чтобы встать как одно целое со своими братьями, и они обмениваются тихими словами. Когда вышибалы с бледными лицами смотрят друг на друга, их руки опускаются к оружию на бедрах. Роман качает головой.
— На твоем месте я бы этого не делал.
Вышибала слева тяжело сглатывает, его взгляд возвращается к Роману, и по моему телу пробегает холодок. Это были самые первые слова, которые Роман сказал мне после того, как они меня похитили. Я пытаюсь отодвинуть это на задний план, напоминая себе, что с тех пор все изменилось к лучшему.