Твердое тело давит мне в спину, и как только я вижу, как Маркус врывается обратно в дверь, а Роман и Леви следуют за ним по пятам, меня затягивает глубоко в плотно сбившуюся толпу, полностью скрывая из виду.
Я цепляюсь за человека позади меня, отчаянно желая освободиться, когда слышу выстрелы вокруг себя. Люди кричат, и тела начинают метаться по клубу в полном хаосе. Где они, черт возьми?
Я брыкаюсь, отчаянно борясь за кислород, когда рука давит сильнее. Моим легким не хватает воздуха, и как только я слышу последний выстрел, все погружается во тьму.
28
Я вся трясусь и ударяюсь о что-то твердое. Я задыхаюсь, мои легкие болят, когда приходит осознание того, что я нахожусь в чьем-то багажнике. Я ударяю рукой о твердую поверхность над собой и бьюсь о спинку сиденья.
— ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ, — кричу я, мои глаза наполняются слезами, когда паника захлестывает меня.
Что, черт возьми, происходит? Братья не добрались до меня вовремя?
ЧЕРТ.
На резких ухабах дороги я летаю по багажнику, ударяясь о крышу и бьюсь головой. Мне почти некуда двигаться. Мне здесь еще теснее, чем было в том нелепом клубе.
Черт, я никогда не думала, что настанет время, когда я действительно буду отчаянно нуждаться в том, чтобы братья ДеАнджелис искали меня, но никогда еще я не желала их так сильно. Я чертовски облажалась. Кто этот парень? Я не видела его лица и даже не знала, чего он от меня хочет. Это один из людей Джованни? Они следили за нами до клуба? Или это просто один из их многочисленных врагов, который увидел возможность и воспользовался ею?
Нет, нет, нет, нет, нет, нет. Этого не может быть.
Дорога ухабистая, и по звуку шин, попадающих в выбоины, и по тому, как мое тело летает по багажнику, когда машина поворачивает, становится ясно, что он едет на безумной скорости, но он хотел бы этого. Если братья хотя бы мельком видели его, когда он уходил со мной, то он уже покойник.
Я кричу, дергаю за оголенные провода, выбиваю задние фары и умоляю освободить меня до боли в горле, но в ответ он лишь включает музыку, заглушая мои крики. Я пытаюсь заглянуть в маленькую дырочку от задней фары и просунуть туда руки, как в кино, но это бессмысленно, ведь мы - единственная машина на дороге.
За мной никто не придет. Я вернулась к исходной точке, и что-то подсказывает мне, что на этот раз мне повезет меньше.
Я терплю безрассудную езду и сильные толчки еще тридцать минут, прежде чем машина с визгом останавливается на грунтовой дороге. Вокруг машины поднимается пыль, и я отворачиваюсь от глазка, когда парень глушит двигатель и выходит из машины.
Дверца хлопает, и вся машина сотрясается, но ничто так не будоражит мою кровь, как звук его ботинок, хрустящих по грунтовой дороге. Он подходит все ближе и ближе, и мое сердце колотится от ужаса. Я ничего не могу поделать. Я не могу пошевелиться, чтобы занять более выгодное положение и попытаться отбиться от него, и я чертовски уверена, что у меня в заднице нет ножа, которым я могла бы перерезать ему горло. Но я почувствовала, как легко он протащил меня по клубу. Этот парень силен. Он неумолим. И уж точно ему на меня наплевать.
Он останавливается в задней части машины, и у меня сводит живот, когда я слышу, как он сжимает рычаг багажника. Она открывается, и внутрь проникает тусклый свет, но, прежде чем я успеваю хорошенько рассмотреть его лицо или даже закричать, он протягивает руку и хватает меня.
Мужчина выдергивает меня прямо из багажника и отбрасывает на пять футов в сторону. Я падаю на землю с тяжелым, болезненным стуком, когда чистый слой пота, покрывающий мою кожу, мгновенно смешивается с грязью. Не сводя с меня глаз, он захлопывает багажник и начинает преследовать меня, наслаждаясь моим страхом, когда я отползаю назад, отчаянно пытаясь убежать в густой лес вокруг нас.
Мужчина широко улыбается, темнота в его глазах едва заметно оттеняет то, к чему я привыкла, но, в отличие от братьев, этот мужчина не намерен останавливаться. В нем есть что-то знакомое, но я не могу его вспомнить, слишком напугана, чтобы даже начать перебирать все лица, которые мне пришлось запоминать за последнюю неделю.
— Наконец-то, — бормочет он себе под нос, опустив глаза в болезненном возбуждении.
Я отползаю назад, отчаянно пытаясь устоять на ногах, но он приближается слишком быстро.
— Ты взял не того человека. Я... я даже не знаю тебя. Я ничего не сделала.
— Нет? — он широко улыбается, хватает меня и высоко поднимает над грязной землей. — Значит, ты не та девушка, которая пырнула моего младшего брата?
— Что? — Я кричу, ужас тяжело опускается у меня в животе. — Кого?
— ДРЕЙВЕН МИЛЛЕР, — рычит он. — Эти гребаные братья ДеАнджелис зарезали его, как гребаное животное. Они забрали у меня все, и здесь ходят слухи, что ты их новая маленькая игрушка.
Он швыряет меня на твердую, грязную землю, и я снова отползаю назад, поспешно поднимаясь на ноги. Не оглядываясь через плечо, я взлетаю, как гребаная ракета, успевая сделать всего три шага, прежде чем он выбивает мои ноги из-под меня. Я падаю на грунтовую дорогу, извиваясь и изо всех сил пытаясь дышать, едва успевая перевернуться как раз вовремя, чтобы увидеть, как он снова приближается ко мне.
— Ты не сможешь уйти от меня, милая, пока я не уничтожу тебя точно так же, как они уничтожили моего брата.
Он снова хватает меня и тащит через лес, пока я кричу в агонии, острые сучья без усилий впиваются в мою кожу.
— ОТПУСТИ МЕНЯ! — кричу я. — Я НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЛА.
Он просто смеется, и я чувствую, как весь мой мир рушится. Они никогда не найдут меня здесь.
Он наконец останавливается, и мои глаза расширяются при виде старого погреба, и я едва успеваю осознать, что происходит, как он поднимает крышку и сбрасывает меня вниз по старым деревянным ступенькам. Он следует за мной вниз, дергая за старую веревку и освещая комнату, когда люк с громким стуком захлопывается над его головой.
Я бегу, пока он продолжает опускаться, пока моя спина не ударяется о фарфоровую ванну в центре пустой комнаты.
— Что это, черт возьми, такое? — Я вздыхаю, наблюдая, как старший брат Дрейвена крадется за мной, мои глаза широко раскрыты.
Он останавливается и отходит в сторону, где длинный стол занимает всю ширину комнаты. На столе разложено всевозможное оружие, старое и покрытое ржавчиной, то дерьмо, от которого мне нужно будет сделать прививку от столбняка, если я каким-то образом выживу.