Маркус наклоняется ко мне, его губы опускаются к моей ключице, когда он толкает меня за талию, вынуждая отступить на шаг, пока мои колени не упираются в кровать. Он продолжает двигаться, ступая вместе со мной, пока я не опускаюсь на край матраса, рукой скольжу под его рубашку и ощущаю тепло его подтянутого тела под ней.
Он опускается на колени, одновременно раздвигая мои, и я закатываю глаза, предвкушение уже берет надо мной верх. Маркус встречается со мной взглядом, и пьянящая ухмылка, играющая на его губах, говорит мне, что он, возможно, взволнован этим даже больше, чем я.
— Откинься назад, — говорит он мне, и этот глубокий тон поражает меня во всех нужных местах. — Я не хочу, чтобы ты что-то делала. Просто почувствуй.
Ну, черт возьми. Что же делать девушке?
Я откидываюсь назад, опираясь на локти, и не могу удержаться, чтобы не запрокинуть голову назад. Сладчайшее ощущение пробегает рябью по моей коже, когда его губы блуждают по моему телу, его пальцы касаются меня во всех нужных местах, пока он медленно продвигается на юг.
Мои глаза тяжелеют, как только его губы смыкаются на моем клиторе, и в тот момент, когда я чувствую, как его теплый язык творит свое волшебство, чувство эйфории пульсирует по моим венам.
— О Боже мой, — выдыхаю я, без сомнения зная, что белый порошок попал в мою кровь и заставляет меня чувствовать себя более живой, чем когда-либо прежде.
Мое тело становится тяжелым, когда я позволяю своим глазам закрыться и поглотить меня темнотой. Маркус ласкает мой клитор, и я тихо стону, выгибая спину, отчаянно нуждаясь почувствовать его на себе всем телом, но я не осмеливаюсь попросить его подвинуться, потому что то, что он делает там, внизу, - не что иное, как волшебство.
Я чувствую его улыбку на своей киске, и в тот же момент его толстые пальцы проникают в мое пульсирующее влагалище, мгновенно ослабляя жгучую боль глубоко внутри меня.
— Черт, Маркус, — выдыхаю я, не желая портить этот момент криком.
Я никогда в жизни не была так чертовски расслаблена. Я чувствую, что могу делать все, что угодно, будто парю над облаками, и единственное, что удерживает меня на земле, - это дьявол у меня между ног. Это как идеальное сочетание рая и ада. Добро против зла. Правильное против чертовски неправильного.
Глядя вниз на Маркуса, я наблюдаю, как его язык скользит по моему клитору, прежде чем его рот смыкается вокруг него и сильно посасывает. Все мое тело содрогается от всепоглощающего удовольствия, и я стону, еще сильнее, когда он погружает свои пальцы внутрь меня и находит то единственное место, от которого моя голова снова запрокидывается.
— Срань господня, — выдыхаю я, моя грудь поднимается и опускается от быстрых движений, эйфория наполняет меня, как никогда раньше. Я никогда не испытывала такого с Маркусом. Обычно он жесткий и быстрый, типа приковывает меня к гребаному крюку и подвешивает, пока врезается в меня. Ему нравится видеть по утрам синяки от его пальцев на моих бедрах, но эта его мягкая сторона - нечто совершенно иное, и мне никогда не будет этого достаточно.
Моя киска сжимается, и я тянусь вниз, запутывая пальцы в его волосах и держась за них. Это невероятно, захватывает дух и безжалостно во всех лучших смыслах. Он не смеет остановиться, и я вскрикиваю, отчаянно желая сладкого-присладкого освобождения.
Я чувствую себя такой чертовски живой. Такой расслабленной и осознанной. Я как будто чувствую силу своей крови, пульсирующую в моих венах, придающую мне сил и заставляющую чувствовать, что я могу все. Так ли это на самом деле? У Экстази такая дурная слава, не может же быть оно настолько классным? Или, возможно, это все Маркус.
Проклятье. Что бы это ни было, я так рада этому.
Маркус проводит языком по моему клитору еще раз, и это все, что мне нужно, чтобы подойти к краю. Моя киска сильно сжимается вокруг его толстых пальцев, прежде чем превратить меня в судорожное месиво. Мой мир взрывается, и я вижу звезды перед глазами.
— О, черт, Маркус. Да.
Он не останавливается, позволяя мне испытать кайф на его пальцах, в то время как его язык продолжает ласкать мой клитор. Он сосет немного сильнее, и я вскрикиваю, интенсивность почти невыносима для меня.
Как только я остываю от кайфа, Маркус выпускает мой клитор из своих умелых губ и встает, на его губах играет чертовски гордая ухмылка.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, его теплые глаза затуманены желанием, и через меня проходит волна потребности.
Я провожу языком по нижней губе, и не сомневаюсь, что он видит голод в моих глазах. — Как будто я могла бы гулять всю ночь, — бормочу я низким, полным соблазна голосом.
Его глаза впиваются в мои, и они становятся только темнее, когда он тянется к пряжке ремня и срывает ее со штанов одним легким движением запястья.
— Это именно то, что я хотел услышать.
Я прикусываю губу, волнение растет глубоко внутри меня, когда я смотрю, как он снимает рубашку, демонстрируя свои впечатляющие татуировки. Тихий вздох срывается с моих губ. Я совсем забыла о девушке, которую он отметил на своих ребрах.
Я не могу удержаться, чтобы не протянуть руку и не провести пальцами по его теплой коже, наблюдая за тем, как он втягивает воздух, не привыкший к таким личным прикосновениям. Я поднимаю глаза и встречаю его разгоряченный взгляд.
— Кто она? — Спрашиваю я.
Он качает головой.
— Ты не хочешь делать это прямо сейчас.
— Хочу, — настаиваю я.
Он смотрит на меня короткое мгновение, прежде чем его рука опускается поверх моей на его ребрах.
— Это Флик, — говорит он мне. — Она была моим лучшим другом и значила для меня очень много. Она была влюблена в Романа, но нельзя отрицать, что она чувствовала что-то и ко мне, и к Леви. Но это было не одно и то же, она принадлежала ему.
Укол ревности пронзает меня, и мне остается только гадать, будет ли он когда-нибудь так заботиться обо мне. Мой палец касается маленького бриллиантового пирсинга.
— У нее были ямочки на щеках.
— Да, — он усмехается, его глаза сияют от всепоглощающей нежности, которую он испытывал к ней. — Она была чертовски великолепна.
Маркус нависает надо мной, обвивает рукой мою талию и без усилий подталкивает меня вверх по кровати. Моя голова опускается на подушку, когда его глаза задерживаются на моих.
— Ты не испытываешь ко мне того, что испытывал к ней.
Он качает головой, грубая честность омрачает что-то глубоко в моей душе.
— Нет, не чувствую, — говорит он, на мгновение убивая меня изнутри. — То, что я чувствую к тебе, - это нечто другое, нечто большее, чего я еще не совсем понял.
Его губы опускаются на мои, и я тону в его прикосновениях, едва успевая осознать признание, которое только что сорвалось с его сладких губ. Это первый раз, когда один из братьев целует меня, и от этого в моей груди бурлит целый мир эмоций. Мои руки поднимаются и обвиваются вокруг его шеи, когда его язык скользит в мой рот, позволяя мне ощутить вкус моего затяжного возбуждения.