Я стону в него, когда он опускается на меня и берет мое бедро, прежде чем перекинуть его через свое, чтобы он мог делать там все, что, черт возьми, захочет, не причиняя мне боли.
Его губы опускаются к моей шее, и я запрокидываю голову, чистый восторг наполняет мои вены, подобного которому я никогда раньше не испытывала. Его прикосновения волшебны, а его поцелуй - это все. Я ловлю себя на том, что держусь за него чуть крепче, в ужасе от того, что, если я отпущу его, это чувство эйфории ускользнет вместе с ним.
— Маркус? — Я выдыхаю.
— Мммм? — бормочет он, касаясь моей чувствительной кожи.
— Той ночью в промышленной зоне, когда вы кастрировали Дрейвена Миллера...
— Что на счет этого? — рычит он, в его тоне слышится осторожность.
Я запускаю пальцы в его волосы, заставляя поднять голову, чтобы встретиться с моим пристальным взглядом.
— Когда я впервые попала сюда, ты представил меня как предмет своим братьям, как будто я была какой-то собственностью. Но той ночью на том старом складе, когда ты разговаривал с Дрейвеном, ты сказал: ‘Знаешь, что случается с мужчиной, который произносит непристойные слова в адрес моей девушки’. Все было по-другому, Маркус. ‘Моя девушка’ - это не собственность, это нечто большее... нечто реальное.
Его взгляд сужается, но не становится жестче, как я ожидала.
— Это было почти две недели назад, Шейн. Ты так долго мучилась этим вопросом?
Я отвожу взгляд, когда меня охватывает смущение.
— Забудь, что я что-то сказала. Возможно, я просто вижу то, чего нет.
— О, это чертовски важно, детка, — говорит он. — Но не обманывайся. Быть моей девушкой - это не то же самое, что быть с каким-нибудь обычным мудаком, которого ты встретила в клубе. Жить в моем мире - совсем не то же самое, что пытаться выжить в нем. Ты сможешь это сделать?
Я с трудом сглатываю, точно зная, о чем он пытается спросить меня - достаточно ли я сильна, чтобы не только выжить с ним, но и процветать и чертовски любить это. Я киваю:
— Да, — говорю я ему, легкая улыбка растягивает уголки моих губ. — Только скажи слово, и я вас всех разнесу на хрен.
Губы Маркуса возвращаются прямо к моим, и через мгновение он опускается между нами и направляет свой толстый член внутрь меня, продвигаясь все дальше и дальше, не торопясь, пока полностью не оказывается внутри меня.
Я откидываю голову назад, когда глубокий стон вырывается из меня. Он чертовски хорош, чертовски силен. Он подобен дьяволу, который сидит у тебя на плече, обещая тебе все порочные вкусности, с которыми ты только можешь справиться. Только он дает больше и с восторгом наблюдает, как твоя система удовлетворенно перегружается, подталкивая тебя до тех пор, пока ты не взорвешься.
Это все.
Он начинает двигаться, мягко и нежно, одновременно проталкиваясь вглубь и переполняя меня наслаждением. Входя и выходя с искусной точностью, когда его пальцы касаются, прикасаются и пощипывают, посылая электрические волны, пульсирующие по моим венам, и заставляя меня чувствовать себя единственной девушкой в мире.
— Чертов ад, — бормочет он, переводя взгляд на мои затвердевшие соски. — Такая, блядь, отзывчивая.
— Это все из-за тебя, — говорю я ему, прикусывая губу. — Я никогда ни с кем не была такой, никогда не чувствовала, как мое тело горит жизнью, пока не испытала, что на самом деле значит быть с настоящим мужчиной.
Засуньте Тарзана обратно в мой мусорный бак. Ничто и никогда не сравнится с этим.
Рука Маркуса опускается на мое бедро, когда он начинает наращивать темп. Это не его обычный стиль, и это видно по решимости на его лице. Он привык к жесткости и скорости, но эта мягкая сторона не просто удивляет меня, она проникает прямо в его организм и толкает его к краю, угрожая сбросить его прямо в яму внизу, и ему это чертовски нравится.
Его пальцы сжимаются на моем бедре, и моя спина выгибается над матрасом, прижимаясь грудью к его груди.
— Блядь, Маркус. Я сейчас кончу.
Он входит глубоко в меня, заставляя меня судорожно вздохнуть. — Не сейчас, блять. Ты пока не кончишь, — говорит он сквозь сжатую челюсть, когда мое бедро обхватывает его выше и каким-то образом толкает его глубже.
Я стону, знакомое жжение разгорается все сильнее и сильнее внутри меня. Ногтями впиваюсь в его спину, и рычание, вибрирующий в его груди, почти убивает меня. Он - все. Как я вообще могу думать о том, чтобы сбежать из этого места, когда со мной могут обращаться как с гребаной королевой прямо здесь, в моей постели?
Его толчки становятся быстрее, челюсти сжимаются крепче, когда его рука опускается с моего бедра на задницу и хватает ее чертовски крепко. Он сжимает ее, и я снова запрокидываю голову назад, каждый нерв в моем теле горит.
Моя киска сжимается вокруг него, и глубоко в душе я понимаю, что больше не смогу сдерживаться.
— Маркус, — выдыхаю я, отчаяние наполняет мой тон. — Я не могу больше… Мне нужно кончить.
Он хмыкает и усиливает хватку, просовывая руку между нашими телами, пока его умелые пальцы не надавливают на мой клитор. Он потирает его маленькими узкими кругами, притягивая меня все ближе и ближе.
— ЧЕРТ, — тяжело дышу я, моя грудь поднимается и опускается от быстрых движений.
Я сильнее впиваюсь ногтями, и его глаза закатываются от удовольствия.
— Кончай сейчас, — требует он. — Я хочу почувствовать, как твоя маленькая тугая киска сжимает меня.
Его слова сводят меня с ума, и я жестко кончаю, мой оргазм взрывается во мне, сводя пальцы ног и заставляя закрыть глаза. Я крепко сжимаю их, когда стенки моей киски превращаются в дрожащее месиво, раскалывающееся и дико бьющееся в конвульсиях.
— О, черт. Вот и все, — стонет Маркус, когда я чувствую, как его горячая сперма выстреливает глубоко внутри меня. Он не смеет перестать двигаться, позволяя мне пережить свой кайф, пока оргазм продолжает захлестывать меня.
Я обвиваю его руками и подтягиваюсь, пока мои губы не прижимаются прямо к его губам. Он глубоко целует меня, опуская наши тела обратно на матрас, когда мы вместе выходим из кайфа, и только тогда он перекатывается на бок, выходя из меня и опускаясь на простыни рядом со мной.
Маркус притягивает меня в свои объятия и прижимает к себе, моя грудь сжимается от этой странной новой потребности быть рядом с ним. Я опускаю голову ему на грудь, слушая сладостный стук его сердца, бьющегося внутри, боясь, что в тот момент, когда он встанет и выйдет за дверь, все это исчезнет.