— Идём герой, — уверенно положил крепкую руку на плечо и подвёл ко мне. Курт даже не успел опомниться и возмутиться на такое панибратство.
Адриан улыбнулся тепло, солнечно, заставляя сердце частить. Ноги понесли к ним навстречу.
Мальчишка вывернулся из-под его твёрдой хватки и встал рядом со мной напротив генерала, сложил руки в замок и мрачно насупился.
Генерал протянул ладонь, чтобы взъерошить мальчишке волосы, но Курт ловко отстранился.
— Лора Преока, — поздоровался он для всех, ближе наклонился и практически одними губами произнёс, — безумно соскучился.
— Добрый день ваше сиятельство! — не смогла сдержать тёплую улыбку, так хотелось погладить его по буйным волосам.
Он прошёл мимо близко-близко, незаметно для всех касаясь ладони и проводя по ней шершавой подушечкой пальцев, пошёл в сторону тренировочного круга.
Сегодня он не пах мылом. Запах был острым, горьким, перченым, смешивался с лошадиным потом, но сквозь это всё пробивался аромат солнца. Мне хотелось крепко сжать его, уткнуться в китель и ловить отголоски его внутреннего огня.
Я засмотрелась на его спину. Ему безумно шла военная форма. Она идеально сидела, подчёркивая разворот плеч и что уж там, упругие ягодицы.
Интересно, если бы я согласилась стать его женой, могли бы мы позволить себе большее?
Как оказалось, за три года пребывания в этом мире, я узнала не так уж и много, а спросить здесь не у кого, Курт точно мне не советчик.
Адриан поздоровался с графом и его людьми, они о чём-то тихо заговорили, но мне на этом расстоянии уже не было слышно.
Курт резко потянул, выдёргивая из влюблённого марева, похоже, я выдала свои чувства с головой.
Люди Адриана тоже спешились, приветливо мне поклонились и пошли в сторону своего командира.
А я поняла, что если ещё дольше буду смотреть на генерала, это будет выглядеть со стороны совсем неприлично.
Пошла в свою в палатку, Курт хвостом за мной.
— Что это было? — обвинительно прошипел мальчишка, указывая на выход. Липа высунула из кармана Курта ушки.
Я наклонилась к тревожному чемоданчику и стала перебирать пузырьки, чтобы не смотреть ему в глаза.
— А что было? — невозмутимо спросила я, не чувствуя спокойствия в душе́. Меня накрывало эмоциями от встречи с генералом.
— С этим хлыщом?! — повысил голос Курт.
Не повышай голос, — строго попросила я, — Адриан мой знакомый.
— Он ещё и Адриан? — взвился мальчишка, — а как же Дрок? Как мы?
«А как же я?», — читалось между строк.
— Курт, я хочу, чтобы ты остался со мной, стал лекарем. Тебе же нравится лекарство?
Мальчишка потрясённо на меня посмотрел, он до последнего надеялся, что я вернусь в логово, но сейчас, похоже, понял, что я даже не собиралась.
— Я не предатель, я не брошу Дрока, — посмотрел на меня больными глазами.
Рано, слишком преждевременно я завела этот разговор, но раз стала объясняться, нужно было закончить.
— Послушай, идти своим путём, это не предательство! Рано или поздно это происходит со всеми. Знаешь, почему он никого не держит, потому что Дрок это понимает. Потому что люди, которые делают что-то вразрез со своими желаниями, ради кого-то, когда становится совсем тошно и невыносимо, начинают винить того, ради кого они пошли на жертвы. А это один шаг до предательства.
— Ты… что… Я никогда, — мальчишка попятился, чуть опять не упал, зацепившись за складку ткани, которая у нас лежала вместо паласа и выскочил из палатки.
Я бросилась следом, но материя рукава мальчишки проскользил между пальцев, и я не успела его схватить, выскочила из палатки следом, но он опрометью бросился в лес.
Я вернулась, закрыла ладонями лицо и села на тюфяк. Главное, чтобы не натворил глупости.
Полчаса я не могла успокоиться. Такие эмоциональные качели были для меня очень разрушительны.
Кто-то живёт ими, я нет. И пусть я могу разложить, все свои реакции на причину и следствие, но это не помогает с ними справляться.
Я несколько раз пробормотала хорошо известную молитву основателя гештальт-терапии Фредерика Перзла:
«Я — это я. А ты — это ты.
Я в этом мире не для того, чтобы жить в соответствии с твоими ожиданиями.
А ты не для того, чтобы жить в соответствии с моими.
Я есть я. А ты есть ты.
Аминь».
Я успокоилась и вышла из палатки, Адриана нигде не было видно, возможно, он в штабе или пошёл в деревню, графа с его людьми тоже, только двое солдат возводили для прибывших ещё несколько палаток.
Значит, они останутся с нами.
На душе потеплело.
Пошла к ручью, умылась и попила воды, прошла дальше, вышла к реке и села на любимый камень на берегу, провела рукой по траве.