Единственное, что она четко поняла, было то, что ей просто необходимо вернуться туда, в то место, где все началось, чтобы иметь шанс вернуть свою жизнь.
— Я не принадлежу тебе, сукин ты сын! Моя жизнь только моя, понял?! И если ты еще не сдох, то сдохнешь, и именно я положу конец твоему никчемному и зависящему от душ несчастных людей существованию, слышишь?
Юля выглянула в окно по направлению гаражей, где трудился Артем. На часах уже была половина второго пополудни, ему давно пора было вернуться на обед, но он все не возвращался. Оно и не удивительно — если он взялся за дело, то занимается до победного, либо же до тех пор, покуда полностью не выбьется из сил. Вряд ли второй день подряд соседи будут жарить шашлыки. Дело вовсе не в этом.
Она сделала несколько сытных бутербродов с поджаренными тостами, куриной грудкой, огурцами, зеленью и корицей — все, как любит Артем, хотя и довольно странное сочетание — корица и мясом, — и решила отнести ему, не теряя из виду мыслей о посещении руин лечебницы. Только так, по собственным ощущениям, она могла избавиться от преследуемой ее навязчивой идеи.
— Вы решили спуститься к нам, в низшие слои общества? — спросил Артем, вытирая стекавший по лицу пот испачканными мазутом руками. — Приятная неожиданность.
Юля рассмеялась, прикрывая рот рукой. Ей понравилось хорошее настроение мужа, несмотря на то, что он был всецело погружен в работу.
— И давно у нас такое официальное общение? Я просто решила, что, раз уж ты не идешь на обед, то обед идет к тебе! — Она развернула перед ним сверток бумаги из которого вкусно запахло. Юля даже услышала, как заурчало у Артема в желудке.
— Моя ж ты хорошая, — проговорил он, уже облизываясь, но желая перед обедом расцеловать жену за проявленную заботу. — Не представляю, что бы я без тебя делал. Я правда голоден. И, знаешь, именно этого я и хотел. Как ты угадала?
— Достаточно хорошо тебя знаю, — произнесла Юля, аккуратно чмокнув его в губы, чтобы самой об него не перепачкаться.
Пока Артем с аппетитом наминал бутерброды, Юля обдумывала свои следующие слова. Ей не хотелось, чтобы он переживал о ее состоянии, но и продолжать сидеть в четырех стенах, занимаясь домашними делами, пока ее мысли полностью захватывает нетерпение выяснить причину странных и неподдающихся нормальному объяснению явлений, она не могла.
Она рассматривала свою машину, закрепленную на стапеле: смятые крылья, потрескавшийся пластиковый бампер, цепи, растекающиеся в разные стороны словно натянутые струны — работа была в самом разгаре.
— Я… Слушай, я хочу прогуляться.
Артем обедал и внимательно слушал Юлю, понимающе кивая головой.
— Не думаю, что должна отчитываться тебе перед каждым своим шагом, но, думаю, ты хотел бы знать: чтобы вытеснить все те роящиеся в моей голове мысли, мне просто необходимо заполнить голову чем-то новым. Посмотреть на прохожих, подумать… не знаю. Я хотела бы…
— Почему тебе кажется, что я могу быть против, Юль? — прервал он ее рассуждения. — Я очень даже «за»! Я понимаю, что худшим решением было бы запереть тебя в квартире и верить, что ты каким-то… — Он все еще пережевывал бутерброд. — Что ты каким-то чудесным образом избавишься от всех преследуемых тебя мыслей и кошмаров и придешь в себя. Иди конечно! Ведь для меня нет ничего важнее, чем ты.
Юля лизнула палец и вытерла им нос Артема, после чего чмокнула туда же, развернулась и ушла.
— До встречи, мой автомеханик! — крикнула она через плечо, демонстрируя беззаботную и влюбленную улыбку.
Все многоэтажные здания в их районе стоят довольно тесно друг к другу, потому, чтобы благодаря возможным слухам случайных прохожих не быть пойманной на обмане, отходит подальше, и только тогда ловит такси и указывает водителю адрес бывшей Вирнаковской психиатрической лечебницы. Точнее, даже не адрес, а просто точку на карте.
Это место знают все, но далеко не каждый старожил как Канорска, так и прочих прилежащих к этому городку людей, захотел бы поехать по указанному адресу. Многие знали его историю и вопреки пониманию, что там давно находится обычная психушка — хотя и этот факт сам по себе малоприятен, — по-прежнему испытывали к нему какую-то чрезвычайно большую неприязнь. Они все знали, но предпочитали молчать. Молчать об этом и просто отказывать в поездках туда.
— Добрый день! — обратилась она к водителю через опущенное стекло. — Мне за Вирнаково, к лечебнице. Довезете?