17 Понятие насилия используется в анализе методов лечения, предпринятых М. Фуко во второй части «Истории безумия», в главе IV: «Врачи и больные»
(
Foucault
18 Например, разборы в главе «Рождение лечебницы»
(
Foucault
19 По поводу роли семейной модели в реорганизации взаимоотношений между безумием и разумом и в формировании лечебницы см.:
Foucault
20 Аллюзия на исследования Луи Альтюссера, который вводит понятие «государственного аппарата» в своем тексте: AlthusserL .Idйologic et appareils idйologiques d'Йtat. Notes pour une recherche // La Pensйe. Revue du rationalisme moderne. N 51, июнь 1970. P. 3—38; воспроизведено в кн.: Althusser L.Positions (1964—1975). Paris: Йditions sociales, 1976. P. 65__125.
32
i
Лекция от 14 ноября 1973 г.
Сцена лечения: Георг III . От «макрофизики господства» к дисциплинарной «микрофизике власти». — Новая фигура безумца. — Краткая энциклопедяя сцен исцеления. — Практика гипноза и истерия. — Психоаналитическая сцена; антипсихиатрическая сцена. — Мери Варне в Кингсли-хол-ле. — Обращение с безумием и стратагема истины: Мей-сон Кокс.
Вы все, конечно же, знаете, что считается великой основополагающей сценой современной психиатрии — да, собственно, психиатрии вообще, — возникшей в начале XIX века. Это знаменитая сцена, когда Пинель — в Бисетре, который еще не был в точном смысле слова больницей, — отменил цепи, сковывавшие буйных душевнобольных в их камерах, после чего эти буйные безумцы, которых до этого лишали свободы передвижения из опасения, что, будучи свободными, они предадутся буйству, едва освободившись от уз, выразили Пинелю свою признательность и тем самым вступили на путь исцеления. Вот что считается отправной, основополагающей сценой психиатрии.1
Но была и другая сцена, которой выпала куда меньшая слава, хотя в свое время она и вызвала по вполне понятным причинам сильный ажиотаж. Это сцена, происшедшая не во Франции, а в Англии, с некоторыми изменениями описанная тем же Пинелем в его «Медико-философском трактате» (IX [1800] год) и, как вы убедитесь, отнюдь не лишенная своеобразной силы, пластической выразительности, в связи с тем, что — пусть не именно в тот момент, когда она имела место (1788), но когда она стала
34
известна во Франции, а затем и во всей Европе, — у царственных особ, скажем так, вошло в привычку терять рассудок. Эта сцена важна, поскольку проливает свет как раз на то, чем стала с этого времени психиатрическая практика как упорядоченное и согласованное применение властных отношений.
Вот тот самый текст Пинеля, который имел хождение во Франции и познакомил с этой историей французов:
«Один монарх [Георг III, король Англии. — М. Ф.]впадает в манию и, дабы способствовать его скорейшему и как можно более стойкому излечению, руководящему им лицу [обратите внимание на эти слова: речь идет о лечащем враче. — М. Ф.]доверяют принять все меры предосторожности без каких-либо ограничений. Весь аппарат королевской власти остается в стороне, и душевнобольной, отлученный от своей семьи и ближайшего окружения, удаляется в изолированный дворец и помещается в одиночную палату, пол и стены которой, с целью обезопасить его от членовредительства, устланы матрацами. Руководящий лечением объявляет ему, что он более не является королем и должен отныне выказывать смирение и покорность. Двум его прежним пажам исполинского сложения поручается удовлетворять его потребности и оказывать всю обусловлен-ную его состоянием помощь но вместе с тем и внушать ему что он полностью от них зависит и должен отныне им под-чиняться. Храня рядом с больным спокойное молчание пажи всякий раз когда это необходимо демонстрируют свое превос-ходство над ним. Однажды, находясь в состоянии исступлен-бреда больной явившегося
с визиTOM ITT nkmQQ в н/^fW ГП011, и
нечистоты. Один из пажей тvt же не произнося ни слова входит в каметг мимвает fiewMii* плшетпего до ометитепмтт уfin*е<™.' по7г™ сгГп^