Тогда Андрей, который был не в восторге наблюдать тормозные шоу, пригласил Джонни разобраться. Как Джонни и предполагал, когда он запустил speed test, реальная скорость соединения оказалась колеблющейся в пределах от ста до пятисот килобит в секунду. После того как он объяснил Андрею наиболее вероятную причину такого снижения скорости (все жильцы дома подключились на радостях за сто рублей, но пропускная способность сети, протянутой к их зданию, шире не стала!), тот попытался выяснять отношения с провайдером. Однако, как и предполагал Джонни, это ни к каким положительным результатам не привело, поскольку что операторы сотовой связи, что провайдеры домашнего интернета – такая мафия, с которой даже матёрым бандитам бычиться бесперспективно. Зато Андрей теперь знал, к кому обращаться по вопросам, связанным с компьютерной техникой.
Незадолго до того дня, когда Джонни особенно остро почувствовал обиду на всё человечество, среди представителей которого столько злых и вообще нехороших людей, Андрей неожиданно (они не общались с лета) позвонил ему и привёз ноутбук без зарядки с просьбой «стереть все данные и переустановить систему».
Как только за Андреем закрылась дверь, любопытный Джонни, заинтригованный неоднократной настойчивой просьбой «обязательно удалить всё», включил ноут. Однако сколько он ни рыскал по папкам, ничего особо крамольного найти ему не удалось. Кругом были какие-то хозяйственные документы и всяческая бухгалтерия торговца средней руки и никаких национальных тайн, договоров о поставке оружия и прочего! Да у него на ноуте даже порнушки не было! Небось, у гада хватает денег на реальных баб,– цинично подумал Джонни. Разочарованный, он собрался перезагрузить ноутбук с CD и отформатировать жёсткий диск, дабы безвозвратно стереть информацию. Этого, однако, ему не удалось сделать, так как села батарейка. Джонни собирался вначале позвонить Андрею и объяснить ситуацию, умолчав только о том факте, как лазил по чужим файлам, однако потом решил этого не делать и подождать, пока Андрей сам позвонит. А вдруг забудет, а там, смотришь, его снова посадят,– строил предположения Джонни.
Но Андрей не забыл и не пошёл на посадку, а объявился в тот самый день, когда Джонни вознамерился наказывать всё человечество. Андрей позвонил и предложил выкупить у него ноутбук, поскольку ему нужны деньги. Теперь у Джонни уже не было сомнения в происхождении устройства, а также в том, почему Андрей настаивал на уничтожении данных. Получается, ноут пи***ный,– подумал Джонни. Разумеется, у него не было никаких угрызений на сей счёт. В конце концов, у владельца (теперь уже бывшего) ноута были деньги на баб (по крайней мере, к такому выводу пришёл Джонни, не найдя в ноуте порнографии), а у него нет. Поэтому Джонни может хотя бы в некоторой степени восстановить справедливость и на вырученные средства купить себе... нет, не бабу, конечно... ну их нах, а пожрать чего-нибудь хотя бы, благо после визитов Сергея и Жени тряпок у него было полно.
К немалому удивлению Джонни, когда он предложил в телефонном разговоре с Андреем сумму в четыре тысячи рублей, тот не стал с ним торговаться, а только сказал кратко: я сейчас приеду. Однако когда Андрей приехал и они остались наедине, начался очень неприятный для Джонни разговор. Неожиданно зловещим, угрожающим тоном Андрей спросил: «Вот скажи мне, Джонни, такую вещь. Почему я узнавал на Царицынском рынке, назвал им модель, и они сказали, что купят его за семь – восемь тысяч! А ты мне предлагаешь четыре? Ты за кого меня держишь вообще?!»
В следующие несколько секунд повисшего в воздухе напряжения Джонни неожиданно осознал, в каких ситуациях даже такой безнадёжный невротик как он может вести себя смелее, или, по крайней мере, более безрассудно, нежели психопат. Психопат, подобный Андрею Валенкову или Сергею Туповскому, столкнувшись с непосредственной угрозой со стороны превосходящей силы, просто отступит. Мелкий зверь пропустит вперёд более сильного хищника.
Но поведение Джонни в такой ситуации могло быть совершенно парадоксальным. Казалось, ему, даже в отсутствие непосредственной угрозы постоянно одержимому страхом смерти, а также массой специфических фобий, связанных с множеством путей потерять жизнь, следовало поджать хвост и занять подчинённую позицию. И бывало, конечно, он именно так и делал. Но время от времени он, напротив, шёл на эскалацию конфликта, подвергая себя огромному риску. Чем же было обусловлено такое его, казалось бы, абсурдное поведение, идущее наперекор обычно болезненно обострённому в нём инстинкту самосохранения? Почему в первую очередь не спасать свою задницу, не пытаться по максимуму сохранить себе жизнь? Допустим, он поступит так. Но тогда весь остаток дней он проведёт с невыносимыми чувствами поражения и унижения, не дающими ему покоя. Они будут постоянно преследовать его в навязчивых мыслях, от которых нет спасения, кроме как умереть. Даже в его болезненном, по большей части безрадостном детстве эти мысли не были у него столь назойливыми. Тогда, приходя из детского сада или школы, где его постоянно обижали, он просто погружался с головой в свои бессмысленные занятия. И лишь когда мама интересовалась у него, дружит ли он с ребятами, Джонни, пытаясь сдержать слёзы, гневно сжимал кулачки и повторял: я их всех победю! А потом, слыша в ответ её насмешливое: «ну конечно-конечно, обязательно!», Джонни впадал в крупномасштабную истерику. Он принимался крушить вещи в квартире, чтобы тем самым наказать мать за унижение. Джонни знал, что в отличие от одноклассников, она не сумеет физически справиться с ним, и пользовался этим обстоятельством. С этими же моральными уродами, как ему тогда мечталось, он непременно сочтётся, когда вырастет большим и сильным.
Однако теперь, когда стало ясно, что это не наступит никогда, даже если бы ему было суждено дожить до старости (на что также не было надежды, учитывая его состояние здоровья), Джонни просто не мог себе позволить продолжать коллекционировать опыт поражений и унижений, навязчивые воспоминания о которых составляли основное содержание его сознания.
Вероятно, подстёгиваемый именно такими соображениями, четыре года назад в безлюдной подворотне, куда он забрёл, заблудившись, он сказал окружившей его компании гопников: «Хотите мой телефон «позвонить»? Вы его не получите! Идите на х**!» Впрочем, потом, после того как Джонни очнулся, он так никогда и не вспомнил, что и как там было. И впоследствии, неоднократно проезжая мимо этого места на транспорте, он только неоднократно с ужасом думал о том, как ему повезло, что он выжил, и у него при всех его проблемах с памятью не развилась такая ужасная антероградная и частичная ретроградная амнезия, как у Клайва Веаринга или Генри Молесона. У них, правда, были не травмы, а другое: известный британский музыкант перенёс энцефалит, вызванный вирусом простого герпеса, а вошедший во многие учебники знаменитый «пациент Г.М.» подвергся оперативному лечению эпилепсии, в ходе которого ему удалили передние 2/3 гиппокампа с двух сторон и ещё много чего нужного и полезного.
Джонни также неоднократно посещала мысль о том, что какие-нибудь психолухи могли объяснить его собственную неспособность вспомнить саму сцену драки как недопущение в сознание повторного переживания слишком сильно травмирующего опыта. Но он-то понимал: это, как и многое из сочиняемого психолухами был бы просто гон, так как у него в тот период причиной нарушения функционирования сознания и памяти была серьёзная травма головы. Хотя подробности он, к сожалению, тогда выяснить не мог, поскольку медики им заниматься не захотели, очевидно, так как с него, глядя по его одёжке, было нечего взять в плане бабла.
Подобным образом и теперь, в ответ на наезд Андрея, Джонни хотелось с насмешкой протянуть ему принесённый им ноутбук, и сказать: «на, удачи тебе продать его на рынке за восемь тысяч!». Тем самым Джонни как бы давал ему понять: «твои заявления – блеф!» Он также представлял себе, какие приключения может найти себе рецидивист, пришедший на базар продавать палёный ноут без зарядки.