Интерес ребенка к внутреннему миру матери сильно возрастает вследствие осознания того, что любовь матери не самоочевидна, но обусловлена его поведением и отношением к ней. Это заставляет ребенка искать такие условия, а также пытаться привести свое поведение в соответствие с ними. Эти попытки вероятно будут включать в себя первые вытеснения аспектов индивидуального образа Собственного Я и желаемых взаимоотношений с объектом. Тревога ребенка относительно потери любви матери, которая после установления константности Собственного Я и объекта в значительной степени заменяет его тревогу относительно ее потери как ощущаемого присутствия, по сути отражает его озабоченность относительно судьбы своего образа во внутреннем мире матери. Если этот образ оказывается плохим или отпадает, это будет означать потерю матери в качестве объекта обоюдной любви, независимо от того, продолжает ли она оставаться физически присутствующей или нет. Ребенок начинает проявлять все большую озабоченность чувствами, благополучием своей матери, у него впервые возникает озабоченность по поводу той боли и страдания, которые он мог причинить другому человеку. Эти чувства, называемые Кернбергом (1976) нормальной виной, сопровождаются появлением потребностей в (и попытками) компенсации и примирении. Если функциональный объект переживался и вызывал интерес в качестве бесспорной собственности, очевидного слуги или в качестве простого средства для получения удовлетворения, отношение к индивидуальному объекту становится уважительным, как к человеку единственному и неповторимому, с собственными мотивами, чувствами и оценками. В то время как забота функционального объекта, воспринимаемого как собственность, еще не может вызвать чувства благодарности, с появлением индивидуального объекта осознание свободы изъявляемых матерью выборов в предоставлении своей любви сделает возможными и пробудит такие чувства в ребенке.
Первое переживание идеализации включено во всемогущество первичного Собственного Я (первичный нарциссизм), которое расширяется до примитивной идеализации (KernbeYg, 1975) функций функционального объекта, все еще переживаемого как владение Собственного Я. Через двухфазные функционально-селективные идентификации с этими функциями, а также с отображаемой функцией объекта, Собственное Я ребенка приобретает свою функциональную, вторично идеализированную оснастку (вторичный нарциссизм) (см. главу 2). После установившейся константности Собственного Я и объекта для ребенка становится возможным идеализировать индивидуальные объекты либо как объекты любви, либо как образцы идеального Собственного Я. Развивающиеся образы первого идеального Собственного Я и идеального объекта любви обычно персонифицируются родителями ребенка и встраиваются в его мир представлений через новые способы использования идентификации, которая на этой эволюционной стадии становится возможной и мотивированной.
Новые формы идентификации
С установлением константности Собственного Я и объекта мать и отец будут появляться в качестве индивидуальных объектов, к каждому из которых ребенок вначале испытывал преобладающе диадные отношения. В двух этих доэдиповых диадах мать как правило является главным объектом любви для детей обоего пола, в то время как постижение физического сходства и отличия в большей мере определяет первоначальный выбор ребенком родителя в качестве его или ее главного образца. В зависимости от того, представляет ли родитель идеальный объект любви или идеальное Собственное Я для ребенка, процессы идентификации будут мотивированы и использованы различным образом в каждом типе взаимоотношений.
В этом смысле мальчики и девочки развиваются по-разному. Мы возвратимся к этой теме после обсуждения двух новых форм идентификаций, которые возникают во вновь завоеванных ребенком взаимоотношениях с индивидуальными объектами и этими взаимоотношениями мотивируются и которые с этого времени будут играть центральную роль в дальнейшей структурализации способа переживания ребенком себя и своих объектов.
Оценочно-селективные идентификации
Индивидуализация родителя и становление его идеалом для Собственного Я ребенка мотивируют новую категорию идентификаций, в значительной степени заменяющих процессы функционально-селективных идентификаций. В то время как непосредственные мотивации последних включают в себя зависть, стыд и примитивную идеализацию все еще всемогущих функций функционального объекта, эта новая группа идентификаций, которую я назвал оценочно-селективной (Tahka, 1984), большей частью мотивирована первичной диадной идеализацией индивидуального объекта как сверхпредставителя своего рода, а также последующей триадной ревностью и соревнованием с родителем, переживаемыми как эдипальное соперничество. В то время как функционально-селективные идентификации специфично обеспечивают структуру Собственного Я новыми функциями, оценочно-селективные идентификации в основном переносят наблюдаемые характерные черты с представления об объекте на представление о Собственном Я. Сознательное суждение: «Я хочу быть как мама или папа в том или другом отношении» следует за периодом имитации, во время которого отношения родителей являются самыми важными при определении того, будут ли результатом имитации ребенка унижение, стыд и отказ от имитатив-ных попыток или же переживания принятия и одобрения с последующей идентификацией с копируемой характерной чертой.