Кирилл промолчал. Хотелось рассказать о том, что он сегодня увидел на теле Аркадия, но что-то заставило его придержать язык.
– Дело серьезное, – продолжал Роджер, – еще двое инвесторов отказались продолжать финансирование. Первоначальная сумма гранта уже закончилась, основные траты теперь на институте, а мы еще должны отчитаться перед остальными инвесторами.
– Я это понимаю. И понимаю, что не в этом проблема. Здесь не такие уж баснословные деньги крутятся, верно?
Роджер затушил окурок в пепельнице и прикурил следующую сигарету.
– Ну, это тоже важно. Проект требует финансирования, а финансирование требует результатов. Но ты прав. На первом месте – репутация института. За двенадцать лет мы никогда не подводили инвесторов, и для развития нам нужно продолжать эту историю.
– Именно над этим я и работаю. У меня уже есть некоторые успехи, а когда Психикон будет готов, то станет сенсацией!
– Я понимаю твой энтузиазм и полностью на твоей стороне. В теории. Но на практике решение уже принято, – вздохнул Роджер.
– Неужели сворачиваем проект? – проговорил Кирилл.
Внутри все обрушилось, между ребер возник холодный вакуум. Рука нашарила перила балкона, пальцы сжались, костяшки побелели, сливаясь с манжетом больничного халата. Стрижи носились мимо здания вперед-назад, кричали как обезьяны и дико раздражали.
– Не совсем, – сказал Роджер. – Пошли внутрь, я тебе покажу.
Роджер вызвал секретаршу, которая принесла новую версию договора инвестирования и положила его на стол перед Кириллом.
– Лариса, принеси мне чашку кофе как обычно. Кирилл, что ты будешь?
Кирилл не ответил, вчитываясь в договор. Когда он перевернул последнюю страницу, перед директором уже стояла опустевшая чашка.
– Ты не веришь в проект, я правильно понял? – сказал Кирилл. – Ставишь на нем крест.
– Давай без обиняков. Проект – это не ты. Институт – это не я. Но я представляю институт, и институт выходит из проекта.
– Прекрасная формулировка, Роджер. Дипломатичная, – невесело улыбнулся Кирилл.
– Есть и плюсы. Ты теперь сам по себе, да. Но если у тебя получится – все лавры только твои. Деньги, слава, патент. Если нет, ну…
– Если провалюсь, то институт не при чем, а меня уволят, ясно. Это меня не шибко пугает, – сказал Кирилл, хотя ощущал, будто земля ушла из-под ног, и он летит в бездонную бездну хаоса. – Но если грант будет висеть только на мне, без авторитета института, то и оставшиеся инвесторы разбегутся. Кто захочет ставить на одиночного исследователя?
– Думаю, у тебя есть целый месяц , чтобы их удивить.
Смех Кирилла был сухим и плоским, как листы лежащего перед ним договора.
– Что тут смешного? – спросил Роджер и поджал губы. – В конце концов, ты продолжаешь работать над проектом. Я сделал все, что мог.
– Чтобы создать тот Психикон, о котором заявлено, мне нужно как минимум полгода. Это же чистейшая инновация, новый метод, не имеющий аналогов.
Роджер цокнул языком.
– Может, есть промежуточные результаты, а? – спросил он. – Взялся за проект, умей его защитить!
Кирилл задумался о том, что увидел сегодня. Стигматы и послание из глубин бессознательного вполне могут заинтересовать коллег и вкладчиков. Он уже собрался открыть рот, как Роджер сказал:
– И кстати, Кирилл. По новым условиям, пациента нужно вернуть в больницу. У института есть лицензия, а у тебя, как отдельного сотрудника, ее нет.
Кирилл поставил локти на стол, обхватил голову и закрыл глаза. После введения препаратов бред Аркадия вышел на новый уровень и стал оказывать влияние на физиологию. Теперь ему угрожает реальная опасность – если кто-то смог ранить его и оставить стигматы, то сможет и убить, если Аркадий будет верить в реальность происходящего. А он верит.
– Когда? – хрипло спросил Кирилл. – Когда отдавать пациента?
Роджер пожал плечами.
– Да в общем-то, можно уже сейчас оформлять перевод.
– Нельзя! – вырвалось у Кирилла.
– Что такое? – нахмурился Роджер и подался вперед. Карие глаза неотрывно следили за мимикой Кирилла. К счастью, он не умел читать ее так же ясно, как Кристина.
– Он сейчас… в процессе обработки. Оставь мне его на месяц. Раз уж это мой последний месяц.
Роджер с минуту молчал.
– Я не могу просто отдать тебе человека в коме.
– Кристина, его сестра, подписала разрешение на экспериментальное лечение.
– Это, конечно, хорошо, но договор-то с институтом, а не с тобой.
– Роджер, кто тут представляет институт? Я к тебе как к человеку обращаюсь!