Вожак выделялся среди прочих как волкодав среди пекинесов. Огромное тело с длинными лапами усеивали металлические пластины, крепящиеся к шерсти. В отличие от цельного доспеха, они позволяли монстру оставаться гибким и подвижным. Впервые я видел, чтобы псеглавец пользовался оружием. Он стоял опершись на алебарду, и ее древко напоминало мачту! Исполинский наконечник – помесь копья и топора – застыл в небе металлическим взрывом. Череп напоминал башню танка – приплюснутый, грубые очертания выдают толстую кость, полоски шрамов обнажают в золотистой шерсти грубую черную кожу. Весь облик выражал дикую зверскую силу, но глаза – маленькие и утопленные в броне черепных изгибов – горели умом и хитростью.
Как и положено настоящему альфа-самцу, вожак не полез в драку лично. Стоя среди моря оскаленных морд, он проследил за мной с высоты своего роста, и вдруг взорвался отрывистым лаем. Я аж присел, уши заложило, а волосы встали дыбом!
Они напали одновременно. Мохнатые тела слились в единое движение – летящий на меня ураган из клыков и когтей. Я вытянул руку с мечом и закружился, как танцующий суфий. Оборот вокруг себя получился достаточно быстрым, чтобы клинок прошелся по всей волне атакующих. Поляну сотряс вопль и визг – хор голосов, поющих короткую агонию.
Мельтешение не позволяло ничего рассмотреть, и я регулировал высоту летящего клинка интуитивно. Если сначала лезвие вспарывало сплошную стену прущих напролом, то теперь вздрагивало лишь иногда, коротко приветствуя выскочек и прощаясь с ними навсегда.
Я продолжал кружиться. Честно говоря, боялся остановки. Стоит прекратить, как все поплывет перед глазами. Достижением будет, если удержусь на ногах, не говоря уже о том, чтобы избежать атаки!
Чуть сбавив обороты, я стал отклоняться к скале, чтоб обезопасить себя хотя бы со спины. Мир летел перед глазами смазанными картинками, в которых виделось все меньше псеглавцев. Наконец я остановился и, превозмогая головокружение, сделал несколько вращений в обратную сторону. Перед глазами все плыло, сикось накось наезжало друг на друга. Накатила тошнота. Я сконцентрировал взгляд на острие вытянутого клинка и застыл, хотя мне казалось, что я карусель.
Мелькнул силуэт – огромный, заслоняющий догорающее на горизонте солнце. Я узнал вожака по наконечнику алебарды, похожему на заточенное крыло самолета. Мне казалось что вожак прыгает из стороны в сторону, однако он приближался неспешной походкой готового к броску хищника. Псеглавцы не произносят пафосных речей перед нападением! Он рванул внезапно – я же был занят тем, что старался устоять на ногах и не проблеваться.
– Держу! – крикнула в голове Розет.
Взгляд прояснился, мир перестал вращаться, став четким, как хрустальная грань. Наконечник алебарды летел на меня сверху и наискось, словно самонаводящаяся гильотина – от такого удара не отойти в сторону, да и пригнуться не получится. Я вскинул руки, выставляя блок мечом.
Рукоять дернуло, раздался скрежет.
Клинок разрубил металлическую махину, словно на бритвенное лезвие упал лист бумаги. Неверяще я смотрел, как моя рука, совсем не похожая на фарш, извлекает меч из расщепленного древка. В лапах вожака осталась деревянная палка.
В следующее мгновение он обрушился на меня, но я успел взмахнуть мечом и огромный псеглавец свалился неподвижной грудой шерсти и железа. Всего один удар! Я прислонился к скале, хватая ртом воздух. Легендарный меч творит чудеса, но с мельтешением в глазах я бы не продержался и секунды!
– Это была ты? – спросил я.
– А кто же еще, – ответила Розет.
– Как ты это сделала?
– Вылезла из твоей кружащейся головы, села на плечи и сжала бедра. Еле удержала.
– Серьезно.
– Ну-у, если серьезно, то я проделала это не вылезая.
– Так… ладно. А что ты еще можешь?
– А чего изволишь? Чего я только не могу…
– Да что с тобой? Тебя так заводят драки?
– Хм-м. Мне нравится, когда ты побеждаешь, – сказала она и хихикнула. – Если вдруг в пылу битвы услышишь визг в голове – не обращай внимания.
– Извращенка, – резюмировал я.
– Ой, да кто бы говорил. У тебя в голове и шагу ступить некуда, чтобы не вляпаться в либидо. Надо навести тут порядок…