Прямо сейчас боевых действий не наблюдалось, в лагерях поднимались струйки дыма от костров, большинство рыцарей маялись рутинными делами, кони паслись на лугах.
Однако кое-что привлекло мое внимание.
Я прилип глазом к прицелу. Из обоих лагерей выехали отряды: лорды со свитами. Я приметил парадный доспех парламентера – яркий и пафосный, с белым плащом, ниспадающим с широких наплечников, словна портьера. Сам такой носил, помню.
Бывает, человек оказывается "не в то время не в том месте", а иногда случается и наоборот. Да, чаще всего вообще ничего не случается, но у героев всегда одно из двух: либо вляпался, либо повезло. А я как раз по профессии герой! Я почувствовал щекотливое ощущение удачного стечения обстоятельств, словно бабочка села на лоб и затрепетала крыльями, осыпая меня волшебной пыльцой.
Будут вам переговоры!
Я свистнул коня, который с душераздирающим скрежетом обгрызал торчащую из земли скалу. Он рыкнул и одним прыжком оказался рядом. Я прыгнул в седло, поддал шпорами, и едва успел прижаться к алой гриве, как судьба рванулась навстречу, словно нимфоманка после долгой разлуки.
Меня заметили издали, но ничего предпринять не успели. Вот караульный указал на меня пальцем, а в следующий миг я влетел в гущу собрания. Кажется, никого не затоптал, однако стол, за которым расположились командиры, опрокинул. Переднее копыто коня прожгло столешницу насквозь, вспыхнула военная карта, и ветер разметал хлопья сажи по лицам и белым плащам. Через мгновение возничий дух выглядел как обычный конь, только морда была подозрительно хитрая.
На меня уставились дула карабинов и пистолетов, с резким шипением один за другим выскакивали из ножен клинки – все пространство превратилось в острый металл. Укоризненно цокали взводимые курки.
Я воздел пустые руки и сказал:
– Я пришел с миром!
– Да ты издеваешься! – воскликнул парламентер со стороны ординаторов. Голос был знакомым, но лицо скрывал шлем.
– Как посмел?!
– Ты кто?
– Сдай оружие, наглец!
– Кто тебя послал?
– Приказываю спешиться!
Из всех реплик я выбрал ту, которая понравилась, и ответил:
– Мое имя – сэр Карахан. Я приор Ордена Совершенства, Советник Капитула и обладатель пяти перстней. Бывший.
Новый поток восклицаний, угроз и вопросов оказался столь обильным, что смысл растворился в эмоциях.
– Я тебя помню, – сказал командир ординаторов, снимая шлем. Увидев старческое лицо, длинное и строгое, словно кафедра лектора по юриспруденции, я тоже его узнал – сэр Мармиллион. Несмотря на глубокие морщины выбрит идеально, серые волосы спускаются на плечи гладкой волной. Он продолжал:
– Помню тебя с начала твоей офицерской карьеры… славное было время. Но! – Сэр Мармиллион поднял костлявый палец. – Ты объявлен вне закона как разбойник и приговорен к повешенью как практик темных искусств. Не иначе как явился с повинной, сэр Карахан?
– Я не допущу, чтобы мой дядя болтался на виселице! – воскликнул предводитель раскольников, делая шаг вперед. Лицо с крепкими скулами, но добродушное, а торчащие волосы напоминают причесанное ветром пшеничное поле.
Я чуть не свалился с коня. Мы играли с племянником Жорой, сражаясь за разные фракции, и он тоже стал командиром, все верно… однако мы ведь не в игре. "Розет, а он… кто?" – спросил я мысленно. "Никто", – ответила она безо всякого интереса. Сэр Георгий сказал:
– Сэр Карахан, покайтесь и вступайте в наши ряды! Мы отложим суд над вами до окончания войны.
На секунду я даже растерялся.
– А потом? – спросил я.
Племянник развел руками:
– Мы проведем честный суд и осуществим благородную казнь через обезглавливание. Долг рыцаря Ордена Совершенства – способствовать торжеству Истины.
– Понятно, – сказал я. – Что ж, я выслушал ваши предложения, уважаемые сэры, а теперь послушайте меня.
Раздался ропот. Сэр Мармиллион призвал всех к спокойствию и дипломатично сказал:
– Пусть говорит! Будем считать это правом на последнее слово.
Раскольники проигнорировали его слова. И только когда кивнул сэр Георгий, они опустили оружие.
– Покорнейше благодарю, сэр Мармиллион, – сказал я. – Но боюсь, что мое последнее слово прозвучит еще не скоро. Я пришел сказать, что все вы заблуждаетесь, братцы-рыцари. Обе стороны неправы.