У самой кромки воды, безвольно раскинув руки, лежал на спине мужчина, одетый в архаичную одежду. В грудной клетке зияла страшная рана, дыра, в которую пролезет кулак взрослого мужчины. Даже в измазанном грязью лице легко было узнать Аркадия.
Роджер приник к монитору и провел по нему кончиками пальцев.
– Поразительно, – прошептал он. – Это выглядит намного перспективнее, чем твои ранние представления о Психиконе. Что ж ты раньше не показывал?!
– До сих пор у меня были только данные личного погружения, а их нельзя считать объективными.
– Значит, он сейчас… в своем внутреннем мире, Психиконе, лежит вот так?
– Это последние полученные кадры. Сейчас Аркадий отключен от Психикона, но, думаю, что ничего не поменялось.
– А вдруг он мертв?
– Исключено. Бессознательное интерпретировало его как выброшенного на берег, а именно так принято представлять разного рода выживших, например, после кораблекрушения. Если бы он умер по-настоящему, то покоился бы на дне реки или его растерзали бы хищники.
– Как это вообще возможно Кирилл?
– Я полагаю, что подключение к АИК дало свой эффект. В Психиконе он лишился сердца, и физическое тело получило сигнал сердце отключить, но мы подключили его к аппарату, поэтому бессознательное не позволяет эго умереть.
– Возник конфликт, – кивнул Роджер, прищурившись. – Но верх постепенно берет субъективная реальность. Нейрофизиологи говорят, что мозг вырабатывает химические вещества, как при ишемии, хотя кровоснабжение мы обеспечили.
– Именно! – воскликнул Кирилл, глянув на директора с уважением.
– Так, – сказал Роджер, с трудом отводя взгляд от монитора. – Расскажи мне все. Абсолютно все. Теперь я вижу, что шанс действительно есть. Теоретически.
Директор сунул в рот сигарету.
– Ты чего? – возмутился Кирилл.
– И ты бери, – протянул Роджер пачку.
– Не хочу.
– Хочешь, – с нажимом сказал Роджер. – Это трубка мира для ответственного совещания двух безумных ученых.
Кирилл вытащил сигарету и начал рассказывать. Роджер слушал с энтузиазмом, который неуклонно перерастал в недоверие и скепсис по мере того, как Кирилл переходил ко все более невероятным событиям. Но как только рассказ дошел до временного пробуждения Аркадия, директор вскочил со стула и заходил по узкому кабинету взад-вперед.
– Надо было сразу мне сообщить! – прогремел он.
– Официально институт вышел из проекта, – ответил Кирилл. – Все, что я делал, было на моей ответственности, и я не мог этим поделиться – возникло бы слишком много вопросов. Да и, признайся, ты не дал бы продолжить работу. Слишком много рисков.
– Возможно, возможно, – пыхнул сигаретой Роджер.
– Ты не верил в проект, да?
– Верил или нет, но ты все равно меня обманул. Ну, что там было дальше?
Узнав все подробности, Роджер не сдержался и хлопнул Кирилла по плечу.
– Черт подери, да если все сработает, я сделаю тебя главным научным сотрудником, и весь институт будет работать над Психиконом! Итак, какой следующий шаг? – спросил Роджер, указывая на палату.
Кирилл покачал головой.
– Я не знаю.
– Как?! Ты же говорил…
– Я сказал, что могу объяснить происходящее, но что делать – я не знаю. И никто знать не может. Это экспериментальный проект.
Директор некоторое время смотрел на него исподлобья, а потом резко махнул рукой.
– Ты прав. Нужно подумать… А что с тем игроделом?
Дедалов был в курсе произошедшего. Когда Кирилл набрал его, то первым делом тот спросил о состоянии пациента и выразил соболезнования. Кирилл пересказал последние новости.
– Мы с директором института проводим мозговой штурм. У тебя есть идеи, что можно предпринять?
– Ой… ну и вопросы у тебя. Не знаю, что и сказать.
– Сергей, я готов выслушать даже те идеи, которые связаны с мифологией и шаманизмом. Я уверен, ты мне рассказывал далеко не все свои соображения.
– Но я просто любитель.
– Перестань. Кроме меня, ты единственный человек, кто погружался в Психикон. И ты своими руками творил там магию.
Дедалов молчал так долго, что Кирилл отнял трубку от уха, проверяя, не прервалась ли связь.
– Знаешь, – неуверенно начал геймдизайнер, – я долго думал над тем, что произошло при нашем погружении. Как мы оказались не в той эпохе и прочее… Есть у меня одна мысль, но не знаю, смогу ли это организовать. Тем более на кону человеческая жизнь…