Титанических размеров птица медленно подняла голову с длинным хищным клювом, перья переливались, словно металлические. Вот распрямилось первое крыло – ударил порыв ураганного ветра, второе крыло встретило на своем пути фрагмент стены, и тот брызнул камнями во все стороны, словно от еще одного взрыва. Кусок бетона с кулак величиной ударил мне в лицо, но я лишь поморщился: на моем заоблачном уровне прокачки я мог бы даже не прятаться от взрыва в овраге, но решил не выделываться понапрасну.
Огромная бессмертная птица не вызывала у меня страха, наоборот, при взгляде на нее в душе возникал детский восторг и ликование, будто после долгой разлуки я встретил любимого питомца, с которым провел все детство. Я подошел к Клекоту, разводя руки во всю ширь.
Клекот склонил голову набок, желтый глаз смотрел пристально и сурово, как наводящий луч ракетной установки. Клюв у основания чуть изгибался вверх, напоминая ироничную полуусмешку, какая бывает у людей, наделенных большой властью или мудростью. Голова плавно опустилась до уровня моего лица, гладкая и горячая поверхность клюва уперлась мне в лоб. Неожиданно для себя я прослезился.
– Прости меня, – прошептал я и обнял огромную птичью голову.
Поглаживая безупречные перья, я услышал, как Клекот умиротворенно вздохнул.
***
На экране Аркадий летел верхом на огромной птице. Вокруг клубились темные облака, далеко внизу за кромкой горизонта пробивался будущий рассвет.
– Что это за существо? – воскликнул кто-то в зале.
– Я и сам хотел бы проверить эту птицу Рух своим идентификатором, – сказал Кирилл. – Пока не стану делать поспешных выводов.
– Возможно, птица как-то связана с духовной силой или символизирует сам дух человека, – подал голос Дедалов.
Раздался голос одного из спонсоров института:
– А получится туда вставить рекламу?
– Не думал об этом, – сказал Кирилл, нахмурившись. – Хотя в некотором смысле Психикон Аркадия рекламирует игру "Сандарум Онлайн".
Он медленно повел взглядом по первому ряду, высматривая, не хочет ли высказаться еще кто-нибудь. Пожилой нейрофизиолог кавказской национальности сидел выпрямившись и без единого движения, словно парализованный. Встретив взгляд Кирилла, он сказал:
– Вы, верно, показываете нам какое-то кино.
Боже, какие еще нужны доказательства функциональности Психикона?! Им показывают чудо – психическую динамику в живых образах! Неужели демонстрация оказалась настолько яркой, что перешла грань и стала казаться фантастикой? Кирилл собирался ответить саркастично, но вмешалась внезапная мысль.
– А вы правы, – сказал он. – Ассоциация с кино не случайна. Я думаю, что автор фильма, если он действительно вкладывает душу в свое творение, в какой-то мере демонстрирует зрителю свой Психикон. Спасибо.
Он повел взгляд дальше и наткнулся на седобородого профессора психологии. Тот как раз закончил что-то обсуждать с Дедаловым, и прильнул к своему микрофону. Он говорил слишком близко, отчего звук получился с перегрузкой:
– Будьте добры, зафиксируйте мою гипотезу. Не могу сказать насчет птицы, но ваш пациент представляется мне мифологическим Прометеем. И посмотрите – он действительно устроил взрыв, который можно интерпретировать как одну из форм огня. А в аналитической психологии Прометей выступает архетипом индивидуалистического начала в человеке.
Вот от кого понабрался Дедалов! Или наоборот? Кирилл поблагодарил профессора и оглядел аудиторию. Думая, что ему показалось, он сместил очки к кончику носа, чтобы разглядеть последний ряд. Он не ошибся: дама рядом с Муллагалеевым лузгала арахис в скорлупе. Пока психолог размышлял, следует ли сделать ей замечание, экран за его спиной стал ярче, по залу прошел ропот. Он обернулся.
***
Внизу проносились земли Сандарума, словно я пережил апофеоз и теперь наблюдал мир с божественной высоты. В первые секунды полета на Клекоте у меня захватило дух, как в детстве на аттракционе, а затем это разрывающее грудь ощущение распространилось по всему телу и стало постоянным. Я мог бы хохотать и плакать, но все равно не выразил бы и толики того, что чувствовал.
Из сырой облачной мглы я разглядел Бовангру, которая распласталась на одном из рукавов реки Рессо. Столица Луарции в утреннем тумане светилась окнами жилых кварталов, дымили на краю города фабричные трубы – словно вставшая с рассветом бригада рабочих дружно закурила и принялась за работу. Чутко откликаясь на мои мысли, Клекот взмахнул крыльями и стал снижаться.