***
– Борись! – внезапно вскричал пожилой офтальмолог кавказской национальности, вскакивая с места.
Зал шумел, кто-то тоже вскакивал с места, а иные сидели замерев, и только красные отсветы с экрана оживляли их лица. Дедалов склонился над микрофоном и, прикрыв его ладонями от постороннего шума, говорил непрерывно, словно передающий сигнал SOS:
– Аркадий, главная задача – забрать сердце, забрать сердце…
***
Я вцепился шипастой ладонью в запястье Магистра, покрытое красной кожей с редкими грубыми волосами, и почувствовал, как раны мои затягиваются, а силы возвращаются. Наконец-то я высвободил руку с мечом – и сразу же рубанул наотмашь. В лицо ударили тяжелые горячие брызги, словно ошметки жидкой грязи, взгляд заволокло кровью. Магистр отпрянул и отстал.
Мимо пронеслось огненное пекло – я задохнулся от нестерпимого жара, зажмурился, слыша, как трещат волосы, губы потрескались и засаднили. Несколькими резкими взмахами крыльев Клекот взмыл вверх. Помятое крыло искажало траекторию, Клекот с каждым взмахом болезненно вскрикивал, но продолжал рваться выше.
И вот мы мы вынырнули поверх огненного шторма. Я вздохнул полной грудью, свежий ветер пронизал меня насквозь, наполняя тонизирующим холодом. Клекот парил, расправив крылья. Под нами клубилась черно-багровая непроглядная тьма.
"Розет, ты можешь показать мне, где этот гад? Подсветить", – сказал я. "С ума сошел? – отозвала она, – слишком большое расстояние". "Но он рядом?" "Да, я чувствую его очень отчетливо". "Тогда направь меня!" "Как…" Она замолчала, принимая поток невербальных мыслей и образов. Такой же мыслительный поток я направил Клекоту.
Через секунду пришел ответ. Согласие и готовность.
Я чувствовал их так хорошо и близко, что решился на это.
Я перестал быть только собой, а стал вдобавок Клекотом и Розет.
Я перестал воспринимать мир через пять маленьких окошек органов чувств и вышел за дверь – навстречу миру во всей его полноте. Сознание устремилось во все направления и растворилось, переполненное информацией, которую теперь не требовалось облекать в мысли и слова. Находясь в полной гармонии с движением и потоками ветра, я встал на спине Клекота во весь рост и расслабленно развел руки в стороны. Глаза мои были закрыты, в правой руке сиял меч. Теперь я чувствовал присутствие Магистра так же отчетливо, как и сама Розет. Время с пространством стало единым и очень понятным. Отмерив в этой аморфной субстанции нужный промежуток, я спрыгнул со спины Клекота вниз.
***
Зал ахнул.
***
Я приземлился прямо на летящего Магистра. Меч вонзился в основание шеи и перебил позвоночник.
Мы падали, его крылья дернулись в попытке выровнять полет, но заломились наверх и затрепетали на ветру двумя алыми полотнами. Огненные шары перестали сыпаться с неба, магические облака поредели.
Мы рухнули на набережную. Мостовая просела, образуя кратер. Я вернулся в обычное состояние сознания и едва не закричал от ограничений восприятия – первые секунды мне показалось, что я не пережил падения и теперь во мне осталась лишь крохотная искорка внимания, тлеющая в груде искалеченной плоти, но это была всего лишь обычная человеческая норма. "Ох, это было приятненько", – сказала Розет. В вышине раздался ликующий крик Клекота.
Магистр начал подниматься, и я без лишних формальностей взмахнул мечом. Его грудная клетка треснула наискось, наружу вырвался пульсирующий красный свет. Я одним резким движением выдернул свое сердце из его груди. Оно пульсировало в руке, заставляя меня вздрагивать. От осознания того, что я держу в ладони, голова шла кругом.
Парящий рядом со мной глаз, казалось, вытаращился в изумлении. До меня донеслись голоса зрителей.
***
– Прошу зафиксировать гипотезу, – сказал профессор, говоря слишком близко к микрофону. – Обратите внимание, что у нашего пациента и его оппонента одинаковое лицо. Я полагаю, это указывает на глубинную родственность. Судя по всему, это архетип Тени, и его нужно принять в себе, понимаете? Уважаемый Аркадий, полагаю, вам нужно обнять это чудище, и тогда вы ассимилируете этот образ.
– Нет! – воскликнул Дедалов и неожиданно вырвал микрофон у профессора. – Не слушай его, Аркадий! Это не Тень! Это точно не Тень! Извините, – пробормотал он, возвращая микрофон владельцу.
На последнем ряду поднялся Муллагалеев и хотел было пробраться к микрофонам, но дама рядом вцепилась ему в локоть и усадила обратно. Они стали что-то горячо обсуждать и жестикулировать.
– Да отрубите этому гаду голову, наконец! – сказал нейрофизиолог. – Он же еще жив!