— Пока я лежал, — говорил несколько угрюмо виновник происшествия, — я все понял… Эти трубы прямым сообщением идут на поверхность луны и составляют основание одной из хрустальных гор. Горы ловят солнечный свет, и он стекает сюда по этим трубам. Здесь он претерпевает какие-то изменения и, вероятно, уже в жидком виде вливается в цистерны… Но всего удивительней отсутствие рабочих в таких грандиозных сооружениях!.. Не автоматы ли это, черт подери?..
Забыв о цели, мы пробыли в осветительном отделении луны больше двух часов, переходя от одной машины к другой, отвинчивая покрышки и любуясь сложной и точной работой внутри их.
Мы видели, как солнечный свет, проходя через ряд стеклянных линз, попадал в особые прозрачные чаны, где подвергался прессованию и сгущению; видели его в жидком состоянии в резервуарах с кранами; видели, как две длинные суставчатые металлические части, похожие на руки, благодаря своим щупальцам, двигаясь беспрерывно в ограниченном со всех сторон покрышками футляре от резервуаров с жидким солнцем к рядом стоящему, открытому сверху громадному ящику, выхватывали из него аршинные непрозрачные баллоны, отвинчивали у них крышку и подставляли их под краны, изливающие жидкое солнце; как наполненные баллоны теми же механическими руками складывались во второй ящик, из которого уже другие руки хватали их и передавали в периодически открывающиеся и закрывающиеся дверки в покрышках сложных машин. Проникая туда, мы видели, как здесь меньшие руки бережно принимали баллон, ставили его к двум толстым проводам, от которых предварительно отвинчивался пустой такой же баллон, прикрепляли его к этим проводам и сами прятались в захлопывающиеся наглухо футляры; видели, как пустые баллоны по закрытым же ходам скатывались в первый ящик и отсюда снова извлекались, наполнялись и т. д., и т. д.; как автоматически менялись изношенные части машин, целые двигатели, громадные стержни, маховики и пр. Видели особые механизмы, изготовляющие двигатели и запасные части, и помещения для хранения их; видели наконец отделение, куда поступали совершенно изработанные машины и части и где они хранились, сложенные правильными рядами, может быть, дожидаясь ремонта или переплава. Ошеломляющая точность и безусловная разумность действия чрезвычайно сложного механизма выработки жидкого солнца заставляли предполагать, что творцы всего этого должны на много опередить в развитии своих соседей по межпланетному пространству — людей.
Пораженный не менее меня необыкновенным зрелищем, мой спутник наконец очнулся от столбнячного состояния, в которое он впал при созерцании работы механических рук, и вспомнил о цели посещения.
— Да… Все это чрезвычайно мудро, и нам весьма далеко до лунных жителей, но все-таки я думаю, их мудрость не избавила их от преждевременной смерти, заставившей творения пережить творцов… А так как здесь хозяина нет, я имею полное право утащить отсюда один двигатель и один баллон…
Он выбрал из обширного склада двигатель странной конструкции, но в общем напоминающий земные, забрал несколько приводных цепей и вдруг вскрикнул, чем-то глубоко восхищенный…
Я оглянулся, тщетно стараясь отыскать предмет или явление, чем можно было бы объяснить его восторг, и не видал ничего особенного, кроме металлической руки, положившей рядом с квадратом, составленным из металлических осей, такую же ось и удалившейся в защелкнувшийся за нею футляр.
Видимо, та маленькая ось, вся истертая и сточенная, и вызвала его бурную эмоцию, так как он бросился стремительно к квадрату и лихорадочно стал считать заключавшиеся в нем оси.
«Не тронулся ли мой друг умом?» — опасливо подумал я.
XVIII
В квадрате лежало 5.000 осей, о чем не замедлил сообщить мне Никодим, не находя нужным пояснить причину, побудившую его приняться за счет.
— В чем дело? — спросил я, окончательно растерявшись, когда мой друг кинулся считать количество самих квадратов — они заполняли собой громадный зал с низкими сводами. Одно успокоило меня — квадраты были сложены в длинные параллельные и правильные ряды; поэтому, для того, чтобы произвести общий подсчет, достаточно было узнать их сумму, заключавшегося в одной и перпендикулярной к ней другой стороне, помножить их — и цель достигнута…
Цифры, надо думать, получились изрядные. Никодим, не справившись с ними в уме, вынул записную книжку и стал оперировать карандашом. Вычисление длилось пять минут. Я уже начал поглядывать на часы, беспокоясь за оставленную нами психо-машину. Разумный огонек, светившийся в глазах моего друга, успокоил меня насчет целости его мозга.