В глубине колодца грохнул разбившийся лифт… Донеслись отчаянные крики… и вдруг — страшный взрыв заглушил все и потряс почву…
Бурный порыв — отзвук взрыва, дошедший через колодец, вывернул наизнанку стальной купол, как дождевой зонтик, сорвал нас с площадки и взметнул кверху на несколько саженей…
Неожиданный полет закончился так:
Никодим чуть не разорвался пополам, оседлав со всего маху острый гребень какой-то нелепой машины… не не разорвался и даже нашел в себе достаточно сил, сидя верхом, прокричать:
— Так им и надо!..
Я, сделав несколько воздушных сальто-мортале, довольно плавно опустился и плотно уселся на рефлектор нашей сигары, раздавив его. «Солнце» сверкающим каскадом разлилось вокруг в сияющие лужи, и через лучеиспускание стало быстро испаряться. Пока я под солнечными струйками, брызгавшими из оборванного провода, спускался по шесту, от луж не осталось и следа.
Не считая этих слабо светившихся струек, все кругом исчезло во мраке.
Я выключил баллон, и с электрическим фонарем пошел искать Никодима.
— Где вы и что поделываете?! — крикнул я в пространство.
— Сижу и думаю, — последовал спокойный ответ.
— О чем думаете? — смеясь, спросил л.
— Прежде всего о том, как спешиться, а затем: действительно ли погибли эти мерзавцы?
Слезать со стального коня было несколько мудрено — от ушиба Никодим с трудом владел ногами, — но кое-как это удалось.
По поводу второй его «думы» я отвечал, что пока не увижу своими глазами трупов врага, не поверю его смерти.
Перетащив в «сигару» сильно потрепанного товарища, я не чаял, как добрался до подушки, симпровизированной из сапог и куртки. Больше 12-и часов мы была на ногах, в весьма приподнятом настроении. Энергии затратили невероятно много, взрыв уничтожил последние ее остатки.
Мы бултыхнулись в сон, как камень в воду.
XXIII
Проснулись мы почти одновременно и от одного чувства — сильной жажды. Спали немного: часа четыре, не более.
Искусственный солнечный свет снова струился через окна машины. Это нас восхитило, но омрачило другое — кончалась вода… Едва хватило по полстакана и пить захотелось еще сильней.
За свое, правда, короткое пребывание в подлунном мире, мы еще ни разу не встречали водных бассейнов или водопроводов, хотя высокоразвитая техника оборудования посещенных нами мест говорила за необходимость присутствия каких-либо водопроводных сооружений.
Превозмогая жажду, мы все-таки прежде всего занялись заменой раздавленного при вчерашней катастрофе стеклянного шара. Новый найти было не трудно. Поднявшись по пристройкам и лесенкам к потолку, мы изолировали из него одно сверкавшее стеклянное «солнце».
При обратном спуске Никодим заинтересовался потолком. Над нами простиралась громадная заслонка, знакомая уже нам по кратеру и отличавшаяся от первой тем, что ее края прорезали саженные в ширину, крытые кругом желоба, сходившие радиально вниз. Каждый желоб заканчивался отдельно внизу — в центре круглого бака.
Любознательность моего друга пересилила его боли в пояснице и других частях тела, и пока я возился с установкой рефлектора, он опять пустил в ход свой неразлучный английский ключ.
Жажда все более давала себя знать. А тут еще откуда-то потянула струя горячего воздуха, отнимая от моего и без того иссохшего организма последнюю влагу.
Кое-как справившись с рефлектором, я отправился к баку, где должен был находиться Никодим.
Он сидел в позе глубокого созерцания перед отвинченной покрышкой бака. Из этого-то отверстия и лился горячий воздух.
— Нам очень холодно? — несколько сурово спросил я, возвращая своего друга из области грез в печальную действительность.
Да… Нет… — рассеянно отвечал тот. — Знаете, что это такое? — он указал в глубь бака.
— Было бы не дурно, если бы вы сначала заткнули его, — прервал я резко, — а потом объяснили.
— Ах, да! — спохватился Никодим, сообразив свою оплошность, из-за которой воздух, окружающий нас, жарил, как полымя доменной печи.
— Ну-с, так что представляет из себя ваше открытие? — поинтересовался наконец я, когда злополучный бак был закрыт.
— Это резервуар, куда стекает солнечная тепловая энергия…
Только чтобы не обидеть приятеля — мне было не до научных изысканий, — я спросил:
— Откуда стекает?
Помните те полосы? — живо отозвался друг, будто не чувствовал никакой изнуряющей жажды.
— Те, что отходят от кратеров?
— Да, да! Моя догадка оправдалась…
И он развил стройную теорию, ту, что я приводил выше, о поимке полосами солнечного тепла и об использовании его для отопления луны.