Глава XI
ПОРОЧНЫЙ КРУГ
Итак, мы попали в самый настоящий порочный круг. Как же нам вырваться из него? Прежде всего, необходимо раз и навсегда покончить с «идеальной» любовью. Динамическая любовь — это, как мы видели, не только симпатическая связь. Возьмите любовь в самом возвышенном смысле этого слова, заставьте ее принять любые формы влечения, любую форму потока из любого симпатического центра, — и все равно это будет всего лишь пол-любви. Но существует и вторая половина, которую никак нельзя не принимать во внимание, — поток из волевого центра, мощное движение к нашей независимости, к гордому одиночеству, к своему воплощению в нашем единственном и неповторимом «я».
Опасность идеализма — вот то первое, что необходимо нам осознать. Идеализм — одно из главных искушений рода человеческого. Впасть в него — значит впасть в автоматизм, в механицизм, во что угодно, кроме реальной жизни.
Мы уже знаем, что жизнь возникает и протекает спонтанно в больших нервных узлах, или нервных центрах. Поначалу их всего лишь четыре; затем, после полового созревания, их становится восемь; впоследствии возможно и дальнейшее расширение динамического сознания, дальнейшая его поляризация. Но на данный момент нам хватит и восьми.
Сначала в четырех, а затем и во всех восьми центрах динамической нервной системы жизнь обретает свое спонтанное существование. С ходом времени наша душа испускает все новые импульсы, побуждающие нас к новым желаниям и новым целям: это действуют полюса наших нервных центров. И от этих динамических продуктивных центров исходят витальные потоки, которые вовлекают нас в связь с объектами наших желаний. На самом деле у нас нет своей воли, нет своего выбора; мы — это, собственно говоря, живущая в нас душа, день ото дня формирующая нас в соответствии с нашей собственной, неповторимой природой.
От объективных и субъективных потоков, которые устанавливаются и выявляются в первых четырех центрах сознания, мы получаем наше первое, детское бытие и наш первый, детский ум. Под объективными мы имеем в виду те потоки, которые устанавливаются между «я» и неким внешним объектом: мамой, папой, сестрой, кошкой, собакой, птицей, даже деревом или травинкой или каким-то конкретным местом, каким-то конкретным неодушевленным предметом — перочинным ножом, креслом, шапкой, куклой или деревянной лошадкой. Ибо следует подчеркнуть, что каждый предмет, который имеет значение в нашей жизни, приобретает таковое посредством прямого контакта. Если я люблю маму, то это потому, что между нами установилась непосредственная, активная циркуляция витального магнетизма — впрочем, можете называть это как угодно, лишь бы было понятно, что речь идет о прямом потоке динамического витального взаимообмена и взаимодействия. Я не называю этот витальный поток силой, поскольку он зависит от непостижимых побуждений индивидуальной души, или индивидуального «я». Сила же представляет собой нечто зависимое от универсальной воли или закона. Но жизнь всегда индивидуальна и потому никогда не подконтрольна одному закону, одному Богу. Вселенной в действительности управляет живая материя, хотя и сама не подозревает об этом, а посему не существует никакого универсального закона, даже для физических сил. Это дает нам основания утверждать, что даже солнце в своей пульсации, в своем дыхании, в своем движении зависит от того, как пульсируют сердца людей и всего живого, зависит от динамического душевного импульса в индивидуальных созданиях. Именно совокупным сердцебиением живых существ, существующих неведомо в каком количестве и неведомо в каких мирах, держится и движется солнце.
Эти умозаключения можно, конечно, отвергнуть, как пустую метафизику, хотя они так же доказуемы и наглядны, как Ньютонов закон всемирного тяготения, который до сих пор сохраняет силу закона, пусть и не столь абсолютного, как прежде.
Но все это лирика. Доказательство же заключается в том, что между индивидом и любым внешним объектом, с которым данный индивид имеет действенную связь, существует определенный живой поток, такой же материальный и конкретный, как электрический ток, поляризованное движение которого двигает наши трамваи, зажигает наши лампы и заставляет дрожать мелкой дрожью провода Маркони. Независимо от того, является ли этот внешний объект человеком, животным, растением или даже неживым предметом, эта циркуляция все равно возникает. Моя собака, моя канарейка находятся со мной в поляризованной связи. Более того, каждая живая клетка того ясеня, который я так любил в детстве, состояла в вибрирующей динамической связи с клетками моих собственных центров первичного сознания. Да что там, мои башмаки настолько пронизаны моим собственным магнетизмом, моей витальной активностью, что, если вдруг их наденет кто-то другой, я восприму это как посягательство на мою личную свободу. Это все равно, как если бы этот другой человек попытался воспользоваться моей рукой, чтобы отгонять от себя мух. Я сильно сомневаюсь, что, когда ищейка берет след, она действительно «нюхает» в нашем понимании этого слова. Видимо, бесконечно чувствительный «телеграфный» аппарат собачьих ноздрей способен воспринимать живую вибрацию, которая в неживом предмете осталась как напоминание о живом индивиде, с которым этот предмет состоял в некой связи. Хотел бы я знать, сможет ли собака взять след совершенно новых ботинок, которые просто будут тащить на длинной веревке. То есть вопрос заключается в том, следует ли она за запахом самой кожи или все-таки за следом вибрации человека, чья витальность состояла в связи с этой кожей?