Выбрать главу

Однако и тогда этот ток между двумя полюсами, двойственный по своей сути (позитивный и в то же время негативный, поскольку исходит от позитивно-симпатического и негативно-волевого полюсов), определяется дуализмом двух существ, хотя и является индивидуальным. Каждый из индивидов в этой жизненно важной циркуляции зависит от другого.

Рассмотрим вкратце те виды сознания, что проявляют себя в этих двух главных первичных центрах. Душа новорожденного, находящаяся в солнечном сплетении, подобна живому магниту, действующему как сила жизненного притяжения. Она «всасывает» в себя весь окружающий младенца мир — точно так же, как прежде, во внутриутробный период, всасывала в себя жизненные силы из живого мира внутри утробы матери. Во внешних проявлениях она агрессивно эгоцентрична, хотя внутренне радостна и позитивна. Она вещь в себе, существующая для себя: она субъект, не сознающий объекта. Все, что она сознает, — это свой собственный жизненный потенциал, и этот потенциал втягивает в себя внешний объект, как во внутриутробный период субъективная сила жизненного притяжения втягивала поток крови внутрь плода. Тут душа сама для себя является Всем. Этакая слепая самодостаточность.

Такова первая модель сознания для всякого живого существа — и действие ее во всяком юном существе не может не вызывать изумления. Но и в этом процессе есть своя оборотная сторона, становящаяся явной с самого начала активной работы поясничного ганглия, ибо душа ребенка в своей первой реакции на возникновение неразрывной связи с внешним миром восстает против самой себя. Восстает даже против своей же собственной модели поведения — модели ассимилирующего единения. В ней созревает необходимость прервать, остановить тот великий ассимилятивный психический процесс, что происходит на уровне симпатического нервного центра. Она должна очиститься от самой себя, порвать все связи и контакты с чем бы то ни было. Затем она должна ощутить и испытать свою собственную силу, хотя чаще всего это не более чем пробное, игровое испытание.

Эта реакция все еще чисто субъективна. Когда дитя напрягает спину, вырывается из рук, старается высвободиться, исступленно бьется и кричит без видимой причины, — просто для того, чтоб «показать характер», — оно не ведает, против чего восстает. У него нет объективной осознанности того, на что оно реагирует, образа некой раздражающей его объективной реальности, проявляющей себя прежде всего через мать. Ребенок, словно пловец, непрерывно «колотит воду» вокруг себя сильными ножками, получающими нервный импульс прямо из поясничного ганглия. Он, как лодочник, «отталкивается от берега», стараясь отправиться в свое собственное плавание, стремясь к свободе, свободе и еще раз свободе. Это не что иное, как чисто субъективное движение в негативном направлении.

В нашу эпоху культа объективности, после того, как мы долго учились искусству быть объективными и отдавать себе отчет в своих поступках и побуждениях, наверное, непросто осознать могучую, слепую силу бессознательного на первой стадии его проявления. Бессознательное — это нечто совершенно отличное от того, что мы привыкли называть эгоизмом. То, что мы называем эгоизмом, на самом деле имеет чисто рассудочное происхождение, ибо эго есть просто сумма всего того, чем мы себя считаем. С другой стороны, могучая изначальная субъективность бессознательного на первой стадии его активности лежит в корне всего нашего сознания и бытия, причем корень этот удивительно крепок и цепок. Поэтому единственное, что мы можем с уверенностью утверждать, — так это именно то, что мы надежно «укоренены». И если мы разрушим магическую формулу этой первоначальной субъективности, мы тем самым выдернем свой главный корень и обречем себя на беспомощное беспочвенное существование.

Итак, эта могучая бессознательная субъективность, в которой «я» есть вещь в себе и для себя: субъективность, активно стремящаяся то к психической ассимиляции сопредельной Вселенной, то, напротив, к тотальному от нее отречению; субъективность как первая стадия психической деятельности, поляризованная в солнечном сплетении и поясничном ганглии каждого индивида, но пребывающая во взаимодействии с сопредельными полюсами другого индивида, — субъективность эта является первым и абсолютно необходимым условием существования каждого человеческого индивида. Но мы хотели бы вновь подчеркнуть, что в то же время полная циркуляция устанавливается между двумя индивидами (так что на самом деле ни одни из них, строго говоря, не является свободной вещью в себе) и что возникающая при этом полярность между двумя индивидами и обеспечивает ту связь между индивидуальной целостностью и внешним миром, которая является ключом ко всякому росту и развитию. Чистая субъективность этой первой стадии психической деятельности не более эгоистична, чем чистая объективность любой другой ее стадии. Ибо откуда же взяться эгоизму? Каким образом чистая, взаимно уравновешенная полярность в любом ее виде, взаимодействие двух индивидов, жизненно важное для обоих, могут быть в том или ином смысле эгоистичными со стороны одного из них? Вообразить подобное можно лишь, глядя на мир сквозь призму наших искаженных моральных ценностей.