Я говорю здесь о принципе вожделения. Как уже отмечал Бруно Беттельхейм,12 английские переводы текстов Фрейда часто не вполне точны. Я заметил, что в английском слова, содержащие наибольшее число смысловых перекличек, слова наиболее аутентичные, имеют германские корни, и наоборот, слова, имеющие латинские корни, далеки от выражения глубоких чувств, в них есть что-то лицемерное. В стандартном английском переводе фрейдовских сочинений предпочтение систематически отдается латинским словам, и таким образом конкретно-смысловая подоплека фрейдовских понятий затушевывается. Es, например, переводится высоколобым Id вместо более выразительного «It», или «That». Lust переводится словом «pleasure», «удовольствие», а не «lust», «вожделение», «наслаждение». Общепринятым переводом Lustprinzip считается pleasure principle, «принцип удовольствия», но этот перевод нельзя считать верным первоисточнику. Я полагаю короткое английское lust более подходящим переводом, поскольку немецкий оригинал Lust многозначен; это слово означает «удовольствие» или, в терминологии Лакана – наслаждение, jouissance, а также и «похоть», и «вожделение». Насколько фундаментальна эта многозначность, видно из того факта, что для Фрейда вожделение и удовольствие могут быть противопоставлены одно другому: желание, по Фрейду, есть неудовольствие. Немецкое Lust само по себе диалектично, многозначно, загадочно. И, возможно, все неоднозначности и загадки психоаналитической теории обязаны многозначности, как в зародыше содержащейся в этом слове. Так или иначе, лично я намерен говорить о «принципе вожделения».
Если подвергнуть тщательному анализу основные теоретические положения фрейдизма, мы увидим, что их ключевым моментом является интерпретация всех значимых продуктов деятельности человека как результатов работы этого принципа, этого Принца – arche, как назвали бы это греки – die Lust. Вожделение, по Фрейду, есть истина человека, а бессознательное – то подразумеваемое место, где вожделение располагает неограниченной властью, та сцена, откуда оно, не скрываясь ни за одной из масок, демонстрирует свою власть. Эта истина о человеке может проявляться по-разному: Фрейд говорит о либидо, влечениях, фантазиях и либидинальных стадиях. Но перечисленные понятия все суть выражения вышеуказанной «материальной причины», бесформенного основания13, которое Лакан фиксирует термином substance jouissante,1 «субстанция наслаждения». Эта субстанция, как и всякая другая, имеет метафизический характер: она является базовым допущением, никогда не ставящимся под вопрос, парадигмой, точкой отсчета – тем, что Хайдеггер называл «истиной Бытия». Новым подходом, которым Лакан дополняет фрейдовскую мысль, оказывается проясняющее внимание к обратной стороне Lust как материальной причины – действию причины формальной. Эта обратная сторона есть структура языка как чисто формальной организации.
Фрейду действительно принадлежит сочинение под названием «По ту сторону принципа вожделения»,15 однако, складывается ощущение, что большинство его комментаторов состязалось в том, кто неправильнее его поймет. По сути, все они говорят, что в данной статье Фрейд показывает человека управляемым не только законом удовольствия, но также и противоположным законом – инстинктом, или влечением к смерти. Хотя здесь не место анализировать содержание данной работы,16 я могу сказать лишь одно: в поздней мысли Фрейда Lust теряет все свое великолепие, но никак не свою архаическую роль, роль arche (в его греческом значении: властного начала). Влечение к смерти, по Фрейду, не является просто противоречием принципу вожделения, это его целевая причина, его истина. В качестве действующей причины, принцип вожделения есть либидо, влечения, но в качестве целевой причины это Смерть, поскольку смерть есть конец и цель жизни, то, к чему жизнь и жизненные влечения в конечном итоге стремятся. Влечение к смерти оказывается истиной всех влечений, когда сорвана маска Эроса. Таким образом, находящееся по ту сторону вожделения втянуто в диалектику вожделения: влечение к смерти остается вожделением по ту сторону самого себя. Основной парадокс этого Принципа состоит в том, что, вещая вдохновенным голосом Эроса, он прячет в глубине свое подлинное лицо Принца Смерти.