Доклад Датнера вызвал бурную и острую дискуссию среди членов Венского психоаналитического общества. Эта дискуссия стала одним из источников знакомства основоположника психоанализа с творчеством Достоевского. Сам факт обсуждения работы Достоевского «Преступление и наказание» свидетельствует о том, что так или иначе в начале 1911 года Фрейд действительно соприкоснулся с творчеством русского писателя. Именно в то время Панкеев проходил у него курс лечения. К этому следует добавить, что примерно в те же годы Фрейд приобрел двадцатидвухтомник Достоевского, что давало возможность обстоятельно познакомиться с его литературным наследием.
Основателю психоанализа импонировало желание русского писателя заглянуть по ту сторону сознания личности, обнажить внутренний мир индивида, обычно тщательно скрываемый от других людей. Достоевский пытался раскрыть тайну человека и с этой целью в своих произведениях стремился докопаться до самого дна души, используя различные приемы проникновения в существующие драмы и коллизии, особенно разыгрывающиеся в критических ситуациях, на грани безумия и помешательства, пылкой любви и яростной ненависти, жизни и смерти. Фрейд с не меньшим увлечением посвятил свою жизнь изучению тайников человеческой психики. И тот и другой рассматривали человека как существо, наделенное не только высшими, благородными помыслами, но и низменными желаниями, неудержимыми страстями, выворачивающими наизнанку расхожее представление о доброй природе человека.
Достоевский и Фрейд уделяли важное значение сновидениям. Интересно отметить, что в их понимании внутренней логики образования сновидений наблюдались поразительные сходства. И тот и другой считали, что в основе любого сновидения лежит какое-то желание человека. Так, в рассказе «Сон смешного человека» Достоевский писал: «Сны, как известно, чрезвычайно странная вещь: одно представляется с ужасающей ясностью, с ювелирски мелочной отделкой подробностей, а через другое перескакиваешь, как бы не замечая вовсе, например через пространство и время. Сны, кажется, стремит не рассудок, а желание, не голова, а сердце, а между тем какие хитрейшие вещи проделывал иногда мой рассудок во сне». Эту же мысль, по сути дела, повторил и основатель психоанализа, с той лишь разницей, что он привнес некоторую конкретизацию в характер желания человека, которому снится сон. Отмечая, что одни сновидения могут быть совершенно прозрачными, ясными для понимания, в то время как другие – нелепыми, абсурдными на первый взгляд, в работе «Толкование сновидений» Фрейд подчеркнул, что по своей сути сновидение представляет собою скрытое осуществление подавленного, вытесненного желания.
Интервал между высказываниями Достоевского о сне, который вызывается желанием, и Фрейда о сновидении как реализации некоего желания человека составляет 23 года. Но речь идет не о заимствовании основателем психоанализа идей, ранее выраженных русским писателем. Нет каких-либо сведений о том, что Фрейд был знаком с творчеством Достоевского до написания им работы «Толкование сновидений». Поэтому речь может идти об удивительном совпадении в трактовке происхождения снов, что само по себе весьма примечательно. И в этом плане нет ничего удивительного в том, что, ознакомившись с творчеством Достоевского, Фрейд впоследствии неоднократно обращался к наследию русского писателя. Он усматривал в нем образное подтверждение ряда своих психоаналитических идей или черпал из него новые идеи, используемые им при подготовке работ, написанных в конце 20-х годов и в более поздний период своей теоретической деятельности.
Сравнительный анализ работ Достоевского и Фрейда показывает, что в ряде случаев основатель психоанализа действительно использовал идеи русского писателя. Речь идет о контекстуальном совпадении, свидетельствующем о том, что Фрейду импонировали многие идеи Достоевского, и некоторые из них он воспроизвел в своих работах.
Фрейд высоко оценивал роман Достоевского «Братья Карамазовы» и содержащуюся в нем поэму о Великом Инквизиторе. Затронутые в этой поэме проблемы соотношения между свободой и рабством, Богом и человеком, грехом и искуплением неоднократно привлекали к себе внимание различных мыслителей. Применительно к освещаемым вопросам о влиянии Достоевского на Фрейда важно обратить внимание на то, что некоторые размышления, содержащиеся в поэме о Великом Инквизиторе, нашли свое отражение в работе основателя психоанализа «Будущее одной иллюзии» (1927).