Замыкали госпитальеры, их было около десятка, они примкнули к нам накануне и держались обособленно, к неудовольствию Гарольда они оказались каталонцами. Остальное разношерстное войско, почти сотня измученных плохо кормленных и отчасти как бы выразился Гийом: «немного не в себе» отягченное обозом двигалось между нами, когда сарацины появлялись на горизонте, вся наша процессия останавливалась, обозы сдвигались, люди укрывались щитами и поджидали дождь сарацинских стрел. Пока нас не трогали, Сарацины тоже шли к Арсуфу, стягиваясь под знамена султана. Их командиры трезво оценивали соотношение сил и потому исчезали так быстро, как могли себе позволить. Это было дважды. Во второй раз горячий де Грасси сотоварищи, к коим примкнул и ваш покорный слуга, кинулись было в погоню для острастки, но погоня закончилась ничем, ибо кони наши были очень уставшие.
Лазутчики, которых де Лузиньяк отправлял в ставку пару недель тому назад, вернулись вчера и донесли, что главное войско Саладина уже поджидает нас под Арсуфом. По их подсчетам там находилось до двадцати тысяч одних только конников.
В данный момент я жевал полоску сушеного мяса и наблюдал, как мой неунывающий германец наводит лоск на своем новом ноже.
От нечего делать я поинтересовался:
– Думаешь понадобиться?
Он мотнул головой отрицательно.
– Нет, это не для неверных… Разве, что попадется сам Саладин…
– Ого! – восхитился я широтой фантазии Гарольда.
Германец ухмыльнулся и продолжил драить клинок.
– Или по возвращении, когда мы не будем единым войском, с этими…
Он презрительно ткнул пальцем назад в сторону арьергарда.
– Не любишь ты госпитальеров…
– А за что их любить? – пожал могучими плечами Гарольд, – они не женщины…
– Женщины? А если бы ты был связан обетами?
Гарольд странно посмотрел на меня и вдруг громко расхохотался:
– Ты бываешь таким наивным… Обеты… Это для высших, а меня Бог любит таким какой я есть… А я есть…
– Такой! – подсказал я.
– Ну да, – кивнул Гарольд и продолжил драить клинок. Иронии моей он не понял, ну и хорошо не будем омрачать чистоту его души грязными намеками.
Спустя пару минут вокруг началось серьезное движение.
Сарацины! Сарацины!
Паники не было. Отрывистые команды, бряцанье доспехов и оружия. Отряды готовились к бою.
Потом началось, их оказалось. как-то очень и очень много. Кто бы мог подумать. Навскидку их было сотен пять. Регулярное войско не иначе. Со знаменем, словно на парад двигались. И командир у них наверное амбициозный. Решил неверных покрошить и с таким подарком пожаловать к Султану. Стратег ни дать ни взять.
– Да, – эти не откажутся нас пощипать, – поделился я своими предположениями с Гарольдом и де Грасси. Они хмуро промолчали в ответ, а вечно хмурый немногословный Девольт выдал неожиданно:
– И отверзнутся хляби морские, и выйдет оттуда нам …
И еще добавил неприличное, наверное, чисто гасконское словцо для обозначения этого самого нашего мужского естества. Из чего следовало, что конец наш близок.
Мы заржали одновременно с конями и очень довольный Девольт даже слегка покраснел, чего за ним ни разу не замечено было за короткое время нашего с ним знакомства.
Оставалось ждать, и по возможности молиться на благоприятный исход дела.
Ожидание было томительным, но кто знает, может быть иногда лучше такое ожидание, чем сеча с заведомо известным результатом?
Нет, предстоящее сражение не страшило, их было немало на моем веку, тоскливо было просто как-то от этого песчаного пейзажа, от этой духоты, хотелось к морю, или еще лучше на реку, под сень раскидистых деревьев, полежать на траве, закинув за голову руки, и ни о чем не думать. Не думать, не думать…
Обозы сдвинули, позиция как для обороны получилась неплохая. С двух сторон отвесные стены ущелья. Сзади пологий подъем. В случае отступления мы бы медленно поднимались наверх, а противник все время оказывался бы ниже нас. Для королевских арбалетчиков то, что надо. Только успевай заряжать.
Первые стрелы запели свою песню. В ответ наши арбалетчики дали организованный зал.
– Конников мало у них, – констатировал де Грасси, – и тяжелых так нет вовсе.
– Стрелами закидают.
– Пускай не впервой. Нам бы сблизиться…
– Хочешь? – Гарольд протянул мне свой мешочек с грибами, и я с улыбкой снова отказался:
– Ну как знаешь, – он кинул себе щепотку в рот и стал тщательно их пережевывать.