– Если получится, запомни. Я принял крест, и меня зовут Гарольд! Вот возьми свою монетку, ты обронил…
Он опирался на два громадных меча. Их называли двуручными и насвистывал что-то… Или он просто сказал: «Гарольд»» А остальное мне померещилось? Я машинально сунул в карман блестящую монетку. Палач ударил снова и рыцарь парировал легко переставив один из мечей чуть в сторону, а потом засмеялся, выдернул из земли второй меч и нанес удар, обведенный палач, чертыхаясь отпрыгнул назад, Гарольд снова воткнул двуручник в землю, легко словно тростинку выдернул из земли первый меч и раскрутил его над головой, а я восторгаясь этой удивительной техникой, поспешил обогнуть место несостоявшейся казни и двинулся дальше.
«Двигаться дальше, я еще помню это место, когда здесь не было людно…»
На стенах тоннеля зацвели цветы абрикоса…
Дальше. Правая рука, сжимающая топор постепенно наливается огнем. Бросаю его на рельсы и слышу как металл звенит о металл. Лезу за пазуху и вынимаю нож, он светился в темноте и немного покалывает кожу.
«Интересно, чего боятся китайцы?» – пришла в голову интересная мысль.
«Японцев», – ответил молодой генерал в белом мундире и лукаво улыбнулся глазами. В воздух поднялись камикадзе, сыновья микадо отправились в свой бессмертный полет. Самураи спустились со склонов и обнажив кривые мечи ушли навстречу славе. Несчастные солдаты последнего набора 1916 года примкнули штыки к незаряженным винтовкам и утопали следом, смешно волоча кривоватые ноги в тяжелых английских ботинках.
«Минут пять у меня есть», – грустно подумал я и увидел наконец Великую Армию, разворачивающуюся у подножья холмов.
Пространство расширилось и заблестело серебряной мишурой. Слово с неба, неба? Пошел вдруг блестящий праздничный дождь. Но это был не дождь. Мишура разрезала людей на части и тела исчезали, дымясь и плавясь в этом апокалипсическом кошмаре. Потом белый дым заполнил все, и холмы исчезли. Какое-то время я шел в полной темноте, с трудом нащупывая ногами шпалы, пока снова вдали не послышался знакомый перестук колесниц.
Четвертый день двигались мы к Аскалону. Противник особенно нам не досаждал. Изредка летучие отряды мамелюков появлялись со стороны солнца и сделав несколько выстрелов так же быстро исчезали.
Наконец вдали появились городские башни. Город был укреплен. Это бросалось в глаза, понятно, такое войско, какое было у нас спрятать в пустыне не возможно, и неприятель был прекрасно осведомлен и о нашей численности и о наших возможностях. Насколько я знали з достоверных источников, прямого штурма не планировалось. Но и о длительной осаде речь не шла. Ждали Ричарда, он двигался морем, а пока приходилось рассчитывать только на свои силы.
Потом появились двое, просто вышли из вентсбойки, я знал, что их зовут Пьетро и Паоло и были они близнецами. Они молча смотрят на меня оба бледные почти синие, я машу им рукой и они послушно следуют за мной. Их одежда разорвана во многих местах и покрыта бурыми пятнами. Дальше двигаемся втроем. Я знаю, что нас преследуют, Паоло о чем-то просит меня на незнакомом языке, я не понимаю слов, но понимаю, что он хочет увидеть небо, я киваю и мы быстро движемся к ближайшей вентшахте, но потом соображаю, что это не выход, потому что даже если бы мы попытались там подняться наверх, почти наверняка там бы нас уже встречали с распростертыми объятиями. При наличии плана расположения вентшахт операция «перехват» включалась моментально. Более того уже сейчас по тоннелю должна была двигаться мобильная группа.
Вопрос только в том насколько они подготовлены и укомплектованы ли сотрудниками МЧС.
Мои спутники с тревогой глядели на меня, и потому пришлось, не теряя уверенности двигаться вперед.
Спрятаться в туннеле только, кажется что просто. Есть, конечно, спецобъекты и некоторые другие мышиные норы, но это в основном тупики. Дырок на поверхность не так много. Оставался только выводящий на поверхность метромост протяженностью около километра. И частый сектор вокруг него. Там можно прорваться потому точного места нашего выхода на поверхность знать никто не будет. А там уже с боем или еще как-нибудь…
– Подтянулись рыцари, – приказал я, и пошел вперед, крепко сжимая топор. Мои спутники двинулись следом. – Когда выйдем, разбежимся в трех направлениях. Кому повезет, тому повезет. Других вариантов я не вижу.
Не знаю, понимали ли они меня, но шли как приклеенные, похожие на оживших сомнамбул.
При этом синхронно крестились и бормотали что-то, не разжимая губ.
– Ага, начнем помолясь, – пробурчал под нос Александр Васильевич и бодренько поскакал в сторону метромоста.