Ей-ей, высушу и повешу на пояс, чтоб боялись, твари. Причем все, и наши и не наши.
Мы выстояли. Как выяснилось позже, враг отступил, имея почти пятикратное преимущество. Это было Божьим чудом. Самым настоящим. Кольцо блокады разжалось и распалось. Мы получили возможность убраться из этих мест, чем и воспользовались. Султан нас определенно зауважал и преследовать не стал. Отчего? Оставим сие на усмотрение султана.
Мы организованно отступали к побережью, где я рассчитывал кое с кем, кое о чем побеседовать. С глазу на глаз.
Второй вагон.
– Держаться! Держаться!
Наш небольшой строй становился все короче и короче. Люди падали, на их места становились другие, еще немного и заменять ушедших будет не кем. Я отчего-то вспомнил, как Марк мне рассказывал о древних воинах, скреплявших свои щиты цепями и продолжавших сражаться с мертвыми в строю. Строй, в нем было наше единственное спасение.
Противник это чувствовал и все усиливал натиск.
– Держаться!
Да сколько же их?
Из силы тоже были не беспредельны, гора тел напротив нас росла, а нас становилось все меньше. Если нам не хватит людей чтобы удерживать перевал…
Арбалетчики били в упор, мы насколько могли, прикрывали их, и рубили, рубили, рубили.
Рядом со мной пал Максимилиан, мне некогда было смотреть, что с ним, потому что меня атаковало сразу двое. Один из них визжал, глаза его закатились изо рта текла слюна, у другого глаза источали такую лютую злобу, словно я только что зарубил его молодую жену.
Кто-то из-за спины ткнул его копьем, и он остановился, раскинув руки и выронив свою кривую саблю и маленький щит.
– Держаться!
Ударом меча я прикончил второго, и тут же в щит ударило копье. Пришлось рубить наконечник, благо ударивший, был недостаточно ловок и позволил мне сделать это.
– Они тоже устали! – заорал я и оставшиеся в живых ответили мне одобрительным гулом.
Мы двинули из последних сил, но мощно уверенно. Вражеский строй рассыпался, они действительно не ожидали.
А собственно, какая разница, в этом мире мы оставались собой, рыцарями, верными сторожевыми псами христовыми. И верили мы свято в то, что чтобы не случилось с нами, все есть только лишь Деяние Божье. И мы были здесь не одни, не раз и не два по пути на площадь я встречал глазами кресты на плащах.
Потом толпа завопила:
– Принцесса! Принцесса! Слава! – и нас принялись толкать со всех сторон, что вывело нас из состояния глубокой задумчивости. А потом события понеслись с калейдоскопической быстротой.
Именно в тот момент, когда эта загадочная принцесса должна была появиться с неведомой нам целью на глаза своему, я так полагаю народу, со стороны ворот раздались прекрасно знакомые нам звуки труб и означать они могли только одно – «Тревога!»
И враз все изменилось, толпа заколебалась, толпа шатнулась. Мы быстро переглянулись и стали пробираться к дворцу, ибо основная масса людей пыталась покинуть площадь.
Когда это нам удалось, и впереди забрезжило свободное пространство, мы увидели строящихся рыцарей и других вооруженных людей. Среди них были и плащи с крестами. Мы направились к ним. Определив на глаз, командира я обратился к нему, но он нетерпеливо отмахнулся латной рукавицей и сказал:
– Не до церемоний, становитесь в строй, иначе будет совсем худо…
– Что тут происходит?
– Потом, все потом. Если хотите жить присоединяйтесь к нам. Жан! – И он поспешил куда-то влево.
Мы переглянулись, и стали в строй, вообще я заметил. Что перед лицом всякой опасности, лучше всего находиться в строю.
Площадь медленно пустела. Находившиеся рядом с нами в строю люди ни по-французски ни по-германски не говорили, и на наши вопросы просто возводили к небу глаза и молчали. При этом все были серьезно встревожены.