Через некоторое время ожидание был отдан приказ выдвигаться, и мы двинулись к главным воротам.
– Это наша война? – на всякий случай поинтересовался я у германца.
Мне понравился его ответ:
– Нашей будет победа и слава.
Не добавить, не прибавить.
3 вагон
– Ну же, принцесса! – я протянул ей руку в перчатке.
– Нет!
– Чего у нас нет, так это времени, – пробурчал ваш покорный слуга.
– Я останусь здесь и погиб…
Не до сантиментов, не здесь и не сейчас. Я подхватил чернокожую красавицу и перебросил через круп последнего оставшегося коня. Забросил за спину щит, и теперь пускай все решат скорость и удача. Черная клетка, белая клетка… Потом клетки кончились. Мы бежали с шахматной доски.
Король что-то кричал нам вслед, думаю, он желал нам удачи.
Справа. Что-то догорело и обрушилось. Конь дернулся влево, но там тоже было жарко. Вперед, красавец, только вперед!
Мы поскакали. Повсюду еще продолжались мелкие стычки, но нам было не до этого. В темноте и в свете пожара мы помчались по улочкам странного бело-черного города. Надеюсь, что ворота здесь не слишком тщательно охраняют, не думаю, что кто-то еще решался на такое…наоборот, пусть все кто желает, бегут из него и не мешают мародерствовать тем, кто остался. Бегут желательно налегке. Я вывозил единственное сокровище, которое смог уберечь. К тому же оно уже начало подавать признаки жизни, очевидно. Мой удар был недостаточно силен. Пусть так.
Принцесса зашевелилась, пришлось усадить ее впереди себя, и мы тесно прижались друг к другу.
Навстречу вывалилась толпа основательно разогретых воинов неопределенного вида, но явно не европейцев. И не мусульман точно, так как истинные сыны Магомета вино не приемлют. Наемники.
– Стой! – завопили они в шесть глоток, но мы уже набрали разгон и выполнять их команды не собирались, ни в коем случае.
Разметав их неплотный строй, мы промчались дальше. Следующий переулок был перекрыт повозками обороняющихся, повсюду валялись их неприбранные тела. Прыгать мы не рискнули, и пришлось возвращаться.
– Больше не возвращайся! – приказала принцесса.
– Слушаюсь ваше величество! – отрапортовал я.
– Я не знаю что это, но я должна сказать, чтобы ты знал. Артефакт в первом вагоне, в кабине машиниста…
– Что?
– Я сама не понимаю, просто запомни, может это поможет тебе … потом…
– В кабине машиниста, – на всякий случай произнес я вслух непонятные слова и ухитрился при этом сбить с ног какого-то зазевавшегося мародера, волокшего в неизвестном направлении несколько тяжелых мешков. Он, молча, свалился в лужу, не издав ни звука.
Где же здесь… Ага! Я направил коня в просвет между домами, потом между горящими столбами, конь захрапел, но послушался. Да, это здесь!
Мы выскочили на площадку прямо перед западными воротами, они были сорваны, и охраны около них не было. Не долго думая, мы ускорились и вылетели на мост, вот там-то нас уже и ждали.
Сразу несколько рук попыталось схватить нас, и пришлось отмахнуться мечом прямо на скаку. Люди завопили, что-то бросили коню под копыта, чудом он удержал равновесие. Я стиснул зубы и не опускал руку с мечом. Надеясь, что появится достижимая цель, в голове быстро летели обрывки разных молитв, складываясь в музыку Спасения.
Целей не было, мы мчались дальше. Когда прилетела первая стрела и воткнулась в висящий за спиной щит, я понял, что в цель превратились мы сами.
«Отче наш…»
4 вагон
Конница обошла нас по длинной и кривой дуге. Мы прозевали ее появление, потому что из-за поднявшейся в воздух песчаной тучи уже давно ничего не было видно.
Патрик что-то кричал, пытаясь перестроить ряды, но было поздно. Ветераны, те, что поняли, сразу более-менее организованно отошли в центр позиции, пока конники Сулеймана увлеченно резали молодежь. Молодежь яростно отбивалась и старела просто на глазах. То, что не побежали сразу, радовало, значит теперь упрутся и будут стоять. Хотя бы из нежелания упасть в глазах ветеранов. Гулко бил барабан, сзывая уцелевших. Мой отряд, бросившись на перехват, сковал правый фланг противника, и избиение немного приостановилось. На всякий случай я отправил гонца к Себастьяну, но на помощь надеяться не приходилось, потому что я знал, ему тоже сейчас нелегко.
Некоторые всадники стреляли из седел, и уже пару раз я слышал четкие удары наконечников о доспех. Мы усилили натиск насколько могли и, наконец, легкая кавалерия не выдержала и сначала один, затем другой, а затем еще и еще стали отваливать в сторону и уходить назад в песчаную бурю, во всю поднявшуюся над полем брани.