Узнав, что я тоже вроде бы как сам по себе и не принадлежу ни к одному из многочисленных землячеств и не связан никакими особенными обетами, предложил похлопотать за меня у них, я вежливо отказался, сославшись на другие планы. Гарольд тактично не стал настаивать, и мы отправились перекусить, благо время подбиралось к ужину, а ужин пропускать согласитесь, является дурным тоном у всякой нации и народности. Устроившись на палубе и рассуждая о том как скоро должна показаться суша, и не беспокоит ли меня «раненая» рука, мы с моим новым товарищем, продегустировали сначала то вино, что приобрел в окрестностях порта Гарольд, а потом то, что выдали мне в дорогу недорезанные венецианские ассасины, решили что мое лучше, и принялись угощать друг друга нехитрой снедью, что была припасена у каждого и удивляться сходством наших гастрономических пристрастий. Потом еще продегустировали вино, и еще и еще…
х х х
Yellow “Desire”
Глава V
явь
Итак, все тот же странный сон. Ффу, че это за напасть? Оперный кордебалет. Не знаете? И я не знаю. Куда я плыву? Зачем? Хрен его знает. Вот самое интересное, что во сне помню, а наяву ни хренаськи.
Вот водочки выпью, авось прозрею. А где у нас тут можно выпить? Правильно, на капремонте. Капремонт это такой участок, что… Короче ремонт. Капитальный. И люди там работают капитальные, а не какие-нибудь. Ну вы поняли… И проблемы решают как производственные, так и общечеловеческие. А это вам не хухры-мухры… Тьфу, привязалось…
По пути попалась станционная с кактусом. Она смотрела на сморщенное растение и что-то бормотала себе под нос.
– Не обращайте на меня внимания, – сказала она, – это я с кактусом разговариваю.
– Та я вижу, – ответил я, – ничего страшного. Страшно будет, если он отвечать начнет.
Женщина в красном похлопала глазами и спросила:
– А это как?
– А это значит, что-то вы съели не то, – вежливо отвечал ваш покорный слуга и важно прошествовал на участок, сопровождаемый веселым смехом не лишенного чувства юмора МУМа.
МУМ – это не просто уборщица, это механик уборочной машина. Так-то. Серьезная у нас организация и профессии серьезные.
Вот и на участке капитального ремонта, решались серьезные проблемы выживаемости человеческого вида как такового. Не больше, не меньше. А именно: сколько человек может прожить без кислорода. Мнения участников дискуссии проверялись экспериментально. Умывальник уже был заткнут и наполнен водой, и Вася уже пытался погрузиться в него, но мешал носик бронзового крана.
Я спросил у мужиков на всякий случай:
– Вот смотрю я на вас и не вкурю, толи вы сунниты, толи вы шииты…
На что мне резонно ответили:
– Синиты они, потому что синие, бля!
Согласился и с этим мнением.
– Я маленький и толстый, но ебу хорошо! – хитро прищурившись объявил пока суть да дело Жека.
– О!!! – обрадовано загалдели мужики, – ну ты и сказанул!
– А шо?
– Га-ага-га! Ебарь, бля!
– Потому что бабе не главное как ты выглядишь, им на это вообще наплевать… Она мне говорит…
– Юрок, отсядь от него! – захлебываясь смехом, сказал Вася Селиванов, – а то он ебет хорошо!
Юрок испуганно отсел. Новый взрыв хохота потряс раздевалку.
А насчет проблемы выживаемости вида человеческого, выход нашли быстро, ибо тем коллективное мышление и отличается от сугубо индивидуального, что выход находится моментально практически из любой ситуации.
Сурик припер чистое, явно недавно поступившее со склада ведро и наполнив его водой установил в центре раздевалки. Потом тяжело вздохнул и со словами:
– Учи вас тут… Засекайте! – стал на коленки и сунул голову в воду.
Сурик был наполовину армянин, наполовину… не знаю даже кто, но это и не важно. Главное он просто был, и этого было достаточно. Он запросто на спор выпивал бутылку водки из горлышка, и подозреваю, что выпил бы и вторую, да только кто ж ему даст. При этом был маленький, сухой и имел еще одно полезное качество – по нему никогда не было видно пьяный он или нет. Наверное, потому что вдыхал и выдыхал всегда внутрь себя.