Тот, с толстой шеей, обернулся и сказал, идеально подражая голосу Лизы:
— Приветик.
Глава 3
Зомби оживает
На часах семь утра. Виталий давно научился просыпаться без будильника. Он открыл глаза и увидел перед собой черный экран выключенного телевизора. Виталий заснул прямо в кресле, а хотел в кровати рядом с женой. Он просил позвать его, когда она соберется спать. Но просьба была проигнорирована. С кухни доносился звон ложек, треск масла и аромат крепкого кофе. Кое-как расшевелив ржавый от остеохондроза позвоночник, Виталий выбрался из кресла и неторопливо побрел к столу. В запахах завтрака он давно стал ощущать неприятные примеси — предательства и отчаяния с безысходностью.
Виолетта парила по кухне в легком халате с незаплетенными волосами и неразборчиво напевала под нос попсовый мотив.
— Доброе утро, — сказал Виталий.
— Доброе, — кивнула супруга, не глянув на него. — Яичницу будешь?
— Конечно, — ответил мужчина.
За завтраком разговор не задался. Супруги смотрели каждый в свою тарелку. Постукивание зубов, скрежет вилками о стеклянные тарелки и жадные глотки кофе. Завтрак был проглочен и, казалось, ничего их больше не удерживает за столом.
— Ты не торопишься? — смутился Виталий, глядя на нерасторопность жены.
— А? Да, — кивнула Виолетта. — Я решила взять сегодня отгул за дежурство в прошлую субботу.
— Устала работать? — улыбнулся мужчина.
— Ага, — согласилась супруга. — Буду отдыхать. Сегодня вечером ужин не жди. Пойду к Алинке на сабантуй небольшой.
— Хорошо, — кивнул Арсений. — Подожди… А разве Алина не уехала в Грузию?
— Нет, — сверкнула глазами Виолетта. — И, кстати. Ты просил, кажется, постирать твою форму?
— Ага.
— Я забыла.
— Ладно, — тоскливо проговорил Виталий, пожав плечами. — Думаю, найдется в цеху запасная. Отдыхай.
Мужчина вернулся в зал, где ночевал, отыскал в темной комнате телефон и ненароком бросил взгляд на приложение с погодой. Ему показалось, что он увидел «плюс» вместо «минус», однако… Нет, не показалось. Прогноз обещал плюс двадцать шесть днем, а на данный момент воздух каким-то чудом прогрелся до плюс шестнадцати. В семь утра. В феврале.
Виталий распахнул окно. Темные бесснежные улицы лежали внизу. Уже несколько лет подряд зимы не балуют снегом, поэтому и таять нечему. Однако щеки вместо жгучих морозов встретили тепло. Настоящее весенне-летнее. Виталий пригляделся к бегущим на работы под светом тусклых фонарей людям. Шли люди в легких одеждах. В каждом их шаге прослеживалось смятение. Этим смятением заразился и Виталий.
Одолеваемый сомнениями, он достал спрятанные глубоко в шкаф шорты, майку и кроссовки. Переброситься с Виолеттой хотя бы парочкой фраз перед выходом он не успел — она набирала себе ванну и натиралась маслами, а шум воды ограничил ее от всех звуков извне. Она и не думала выходить даже на секундочку.
Виталий покинул квартиру, не попрощавшись.
Первые шаги к машине он совершал максимально осторожно, точно проверял асфальт на твердость. Мужчина посмотрел на соседа, снимавшего пуховик и свитер, чтобы бросить их на заднее сидение автомобиля.
— Мне это не кажется, Витя? — спросил полный сомнений сосед.
— Видимо, нет, — ответил Виталий.
— А что скажешь на это? — сосед показал пальцем на небо.
Виталий поднял голову и почесал голову, издав протяжное: «Да-а-а-а». Необычная комета медленно плыла по небосводу.
— Надеюсь, она не упадет, — сказал Виталий и сел в свою машину.
Мотор тихо запыхтел после нажатия на кнопку зажигания, и мужчина тронулся с места. Виталий пытался найти на подключенной к магнитоле флешке какую-нибудь песню, пока выезжал со двора, но ни одна из композиций не резонировала с его настроением. Тогда мужчина включил радио, и попал на местную станцию.
— Приветствую всех, всех, кто подключился по пути на работу, — ведущий уже во всю тараторил. Никто не знал, как его зовут, хотя он представлялся каждый раз, выходя в эфир, никто не знает, как он выглядит, потому что лица цепляются к именам. — Надеюсь, вам понравились тридцать минут музыкального вступления. Я попытался подобрать что-нибудь драйвовое для пробуждения. Очень тонкая работа, должен сказать, слишком легко скатиться в грайндкор, — рассмеялся он.