— Да, я нашла ведро. Речка здесь неподалеку. Натаскала воды. Принесла перегной из леса. Посыпала его на поляну. Полила. Трава зазеленела. Теперь здесь уже лучше!
Затем я ей предложил встать к лесу лицом и ждать — когда из него выйдет живое существо? Увидела косулю. Покормила ее. Косуля ушла обратно в лес. Она пошла по поляне и внезапно увидела кровь.
— Это кто-то здесь убил косулю!!! (плачет)
— Ирина, в этом пространстве все возможно! Вы можете ее оживить. Где то здесь недалеко есть источник с живой водой. Поищите его.
— Я взяла ее на руки, она очень тяжелая, я вся в крови. Я принесла ее к источнику. Изо всех сил брызгаю на нее живую воду. плачу и говорю: «Не умирай!» (опять плачет, теперь навзрыд)…
— Она вздохнула. Это не косуля, это мама!..(плачет). Мама вздохнула, открыла глаза, она теперь жива.
— Может быть, Вы ее хотите привести к себе домой? или же к ней в дом?
— Да мы пошли. Я маленькая, мы сели в троллейбус. Кондуктор. Мы приехали на свою улицу. Зашли в дом. там папа в фиолетовом халате. Он меня начинает подбрасывать вверх… Мы едим белую черешню, я ее очень люблю. А потом папа вырезает из арбуза фигурки и угощает меня.
— Вот теперь вы пришли домой! Постарайтесь получить удовольствие от этого. Вы помогли маме и теперь у вас все будет хорошо.
Работа с системной красной волчанкой
Олеся, Тула. Лечилась у меня по поводу системной красной волчанки. На предложение увидеть реку, увидела Оку. Затем внезапно появилось высохшее русло горной реки в Абхазии, где она была раньше. Начала искать воду среди камней, но ее нет.
— Нет смысла искать. Надо идти вверх.
По пути появился маленький ручеек. Затем, чуть выше, увидела мощный камень, который перегородил реку.
— Если я его уберу — меня же смоет!
— Может быть, вы используете для этого какую-либо технику?
Она пригласила подъемный кран. Он поднял камень, вода устремилась в русло. Когда течение установилось и вода освободилась от мути, я спросил ее о том — куда ей хочется пойти?
— Вверх идти трудно — пойду вниз.
При предъявлении символ-образа «Решетка»:
— Я знаю эту комнату — это дом моих родителей. За шкафом есть дверной проем — я могу через него выйти из комнаты.
Отодвинула шкаф, но пролезть в другую комнату мешает сервант с хрусталем. Проползла под ним.
— Что вам хочется сделать в этом доме?
— Ремонт. Нет, лучше, наверное, все-таки снести! Это барак, шлакоблок, в котором родители прожили всю жизнь и в котором я родилась (касается головы и говорит, что у нее болит макушка). После этого начала плакать:
— Я все-таки его снесла, разровняла землю.
А потом она построила новый дом. Часть крыши сделала прозрачной и в ней поместила свою мастерскую (она окончила институт, получила специальность — дизайнер, но по профессии не работала).
Ольга, Москва. Пришла ко мне с жалобами на аутоиммунный тиреотоксикоз. На консультации глаза слегка навыкате, как это и бывает при тиреотоксикозе. В 20 лет она познакомилась со своим будущим мужем. И в это же время у нее стали путаться месячные. При обследовании оказалось что у нее начался аутоиммунный тиреоидит. Сейчас ей 30 лет.
Я сначала провел ей стандартный набор авторских техник, основанных на принципах нейролингвистики. И уже после первых сеансов она отметила, что сердцебиения по ощущениям стали спокойнее, сон стал лучше, нервозность уменьшилась.
На поляне у нее в середине горит большой костер.
— Он не опасен… Он наоборот согревает… Хочется через него прыгнуть…
— Но ведь это делают на праздник ивана-купалы для того чтобы очиститься от нечистой силы.
— Да я тоже хочу, чтобы огонь очистил меня.
— Но он ведь пока слишком сильный, он может обжечь. Или же может вспыхнуть одежда.
— Да, это так! Я подожду.
Она подождала и только потом перепрыгнула огонь.
В храме увидела стену. И захотела вырыть норку в ней — как у мышки. Затем струей воды размыла стенку. На иконостасе нет черных учителей. На двери в Машину времени образ ее маленькой — 5–6 лет. Обратилась к бессознательному и сказала, что не хочет быть маленькой и попросила стереть этот образ. Затем в МВ увидела, что за полгода до смерти отца постоянно видела сны, что отец умирает (хотя в это время не было ничего такого, что говорило бы, что он может умереть). Затем увидела себя 13 летней с родителями, которые после визита к бабушке со стороны отца разговаривают, что мы никому не нужны.