– Эй, посиди с ним! – Винсент даже не понял, кто это сказал. Просто кто-то пробежал мимо него.
Единственное, что он сейчас мог ощущать – это то, как кровь Шеды Гарда стекает по его коленям, как тяжело и неподвижно на них лежит его голова. Всё, что он мог, это смотреть в мёртвые глаза и пытаться нащупать на шее пульс которого нет. Уверуй! Винсент дёрнулся, прикусил губу от неожиданности. Что это? Что это такое? Уверовать? Во что? Уверуй. Только это. Винсент зажмурился.
– Глаза лгут. Верить надо своим ощущениям. – Тихо прошептал он, сильнее прижимая пальцы к шее Шеды Гарда. – Ну же. Я чувствую биение твоего сердца. Не сомневаюсь. Верю. Ты жив! Ты не мог умереть! Не мог умереть из-за меня!
Винсент закрыл глаза и медленно выдохнул. Паника сейчас недопустима. Он должен успокоиться и просто поверить. Шеда Гард жив. Это такой же факт, как существование и вкус зефира. Сомневаться в этом просто глупо. Особенно, если ешь его каждый день. Зефир, конечно же. Вокруг было тихо, или может быть, он просто слишком погрузился в собственные мысли и ощущения.
– Эй, новичок! Что тут случилось! Да ответь же. – Его кто-то тряхнул за плечо. Винсент открыл глаза и посмотрел на Бенджамина Сая. Точно, здесь же что-то вроде боевой операции.
– В него стреляли. – Это же очевидно. Крови натекло много, она пропитала одежду и растеклась по полу.
– Он мёртв? – Голос Бенджамина не дрогнул, только взгляд стал более жёстким и тревожным.
– Нет, он жив. Нужна скорая. – Винсент изо всех сил старался не думать, что лжёт. Нельзя же лгать своему инструктору?
– Я сейчас, держитесь! – Бенджамин убежал вниз. Винсент закусил губу, чтобы не разрыдаться. Под пальцами дёрнулась жилка.
Время казалось каким-то условным, не мог же он пару недель сидеть на лестничной площадке, дожидаясь помощи? Мужчина в белом плаще оттолкнул его руки и помог ещё двум медикам переложить начальника Гарда на носилки. Они едва не бежали по лестнице, на ходу приматывая капельницу и натягивая на Шеду кислородную маску.
– Пойдём, милый. Ты не ранен? – Женщина-врач помогла ему подняться на ноги. Винсент не сразу понял её вопрос. Почему он должен быть ранен?
– Это не моя кровь. – Только сейчас Винсент заметил, что весь перепачкан кровью Гарда. Напряжение растекалось по телу усталостью. Хотелось только спать, и чтобы всё решилось как-нибудь само.
На улице шёл небольшой, противно мелкий дождь. Винсент с наслаждением подставил лицо под капли. Мышцы прошивало иголками – он слишком долго сидел неподвижно, а тело Шеды Гарда было тяжёлым.
– Вам нужна помощь? – Винсент покачал головой. Наверное, нет. Он не был уверен, что с ним всё в порядке. – Пойдёмте со мной, мне надо вас осмотреть. У вас же наверняка шок. Да, определённо.
– А как начальник Гард? – Винсент с трудом смог задать вопрос. Слова не клеились одно к другому, путались.
– Тот мужчина с огнестрелом? Вы знаете, ему очень повезло. Буквально на несколько минут позже, и мы могли его не спасти. Большая кровопотеря, но шанс есть. – Доктор мягко, но настойчиво увлекла Винсента за собой к машине скорой помощи. – Его увезли в реанимацию. Ну и бойня же у вас была!
– Бойня? – Винсент едва не упал. Колени предательски дрожали, во рту было сухо, его бил озноб.
– Ваши ребята обычно покрепче бывают. – Недоумённо посмотрела на него доктор. Винсент кивнул, на большее его уже не хватило.
Рядом с подъездом стояло три машины скорой помощи. Врачи заносили на носилках одного из бойцов отряда – теперь Винсент уже понимал, что эти «люди в костюмах» были боевым отрядом зачистки. Рядом на земле лежало несколько укрытых брезентом тел, рядом с одним из них сидела та девушка из квартиры – Даниэлла.
– А, вот ты где, стажёр! – Бенджамин Сай приветственно помахал рукой. У него была забинтована голова и перевязано запястье. – Док, веди его сюда.
– Кажется, у него шоковое состояние. – Растерянно ответила доктор и подвела Винсента к Бенджамину.
– Он из гражданских, был наблюдателем. Его Шеда привёл. – Доктор вздохнула и пошла за одеялом – отогревать от шока.
– И зачем они только таскают гражданских на такое? Всякое же бывает. – Винсент с запозданием понял, что и машины скорой помощи были необычными. Наверное, они ездили по вызовам полицейских и таких вот боевиков – врачи с более высоким уровнем устойчивости к стрессу. Самым высоким, наверное. Высшая элита.
– Шеда выкарабкается, он сильный. Не зря же так за здоровьем следит. – Бенджамин хлопнул Винсента по плечу. Почти неощутимо, как будто кожа потеряла чувствительность. – Должен же быть хоть какой-то смысл в его салатиках.
– Я знаю. Знаю, что выживет. – Тихо и слишком механически ответил Винсент. И он даже знал – почему. Знал, что начальник Гард был мёртв, недолго, но полностью. Или он просто поверил в то, что придумал сам. Каков шанс, что он – психоконструктор? Ни малейшего.
– Вот и хорошо. Главное, не вини себя, парень. – Бенджамин перехватил брошенный доктором плед и завернул в него Винсента. – Шеда – взрослый парень, который сам знает, что и когда делать. Понимаешь? Если он что-то сделал – то осознанно и понимая последствия. Только и всего.
– Я понимаю. – Прошептал Винсент. Говорить в полный голос он всё ещё не мог. И шевелиться – тоже. Навалилась холодная душная слабость с металлическим привкусом крови.
– А вина – она как яд, только хуже. Убивает годами. И портит твои показатели. А тебе ведь они важны, да? – Бенджамин рассмеялся собственной шутке.
Доктор избавила Винсента от необходимости отвечать. Он плохо помнил уколы, какие-то манипуляции. Его поили водой, иногда – кислой или горьковатой, заставили выпить какой-то порошок. Винсент не сопротивлялся, ему хотелось только одного – домой.
– Ладно, тебе надо просто выспаться. – Доктор сама вызвала ему такси – пришлось отвести его в сторону. Таксисту вовсе незачем смотреть на трупы и раны. – Как только что-нибудь будет известно по твоему товарищу, тебе позвонят. Отдыхай и ни о чём не беспокойся.
Винсент кивнул. Это он ещё мог сделать. Под его ногами был асфальт. А вовсе не снег. И чёрный, а не красный. И руки тоже были не красными. Больше нет.
У подъезда Винсент расплатился с таксистом машинально, не до конца осознавая, что и зачем делает. Он позволил своему телу самому решать, что ему сейчас нужно. Два часа спустя он сидел на полу на кухне с мокрыми после душа волосами и в чистой домашней футболке и намазывал на кусок хлеба варенье, которое как-то купил просто так и не знал, с чем есть. С хлебом оказалось вкусно. На плите в третий раз закипел чайник, и Винсент заварил себе крепкий чай с корицей. Дрожь отпустила, холод тоже сдался под напором вкусного варенья и чая. Теперь можно было выдохнуть и успокоиться. Теперь уже ничего нельзя было изменить. Только поверить в произошедшее или объяснить всё совпадением. Или стрессом. Чем угодно, кроме того, чем оно на самом деле было. Или не было. Ведь правда не так уж и важна для человека. Важно лишь то, как он её для себя интерпретирует. Личностная интерпретация и является для человека правдой. Заумные слова его университетского преподавателя по социальной психологии. Винсент записывал такие его фразы – не относящиеся к лекции, но едва ли ни более важные, чем она сама – на полях тетради.
Всё будет хорошо, ведь Шеда Гард жив. Винсент улыбнулся, зачерпнул ложкой варенье и отправил в рот.
========== Беги! ==========
Друг всегда прикроет спину.
Враг ударит в неё наверняка.
Не доверять можно лишь тем,
о чьих намерениях ты ничего не знаешь.
Тошнило, голова раскалывалась, виски жгло огнём. Если бы Винсент не знал наверняка, решил бы, что это похмелье. Больше всего болели уши и спина. Он попытался открыть глаза. Муть. Зрение сфокусировалось секунд через двадцать. Теперь надо сесть и дойти до раковины. Винсент заснул на диване в гостиной, так что до кухни было ближе. Опустить ноги на пол, сосредоточиться, встать. Ещё одна попытка. С третьей ему всё-таки удалось удержать равновесие и при этом не ослепнуть от боли. Путь на кухню оказался очень длинным, зато вода в кране – спасительно холодной.