– Да, очень страшно. Я же не герой, Рейл. Не один из этих, про которых пишут книги и снимают фильмы. – Винсент горько усмехнулся, продолжая смотреть в потолок. Поэтому то, что полузнакомая девушка решила ему помочь, и казалось ему таким невероятным. Это же не кино и не книга – в жизни так не бывает. – Мне очень страшно. Я не знаю, что мне делать, что думать, куда идти.
– Так и я не героиня. Ты не думай. Можешь считать, это от скуки. Знаешь, когда подбирают брошенного грязного котёнка на улице. Вот и с тобой так. – Рейл вздохнула и отставила антисептик в сторону. Здоровый кошак, тощеват только. Явно питается этими кормами из супермаркетов. – И заговорила с тобой потому же. Не могу уже, каждый день одно и то же. Всё правильно, как и должно быть. Такое всё стерильное. Не в смысле грязи, в смысле эмоций.
– Да, стерильное. И серое. Ты замечала, что всё вокруг серое? – Винсент нашёл взглядом особо интересную прожилку и попытался проследить её до стены. – Самый нейтральный и правильный цвет. А ещё бежевый и приглушённо-зелёный.
– Ага, знаешь, сколько я эти шорты искала? А футболку? – Рейл рассмеялась, невесело, как-то даже зло. Ей это совсем не шло, хотя может быть, это и была она – настоящая. Та, которую нельзя показывать никому. – Нас словно лишили права выбора, права страдать, любить, сходить с ума. Кастрировали, запугали.
– Вот теперь я не считаю, что это для тебя слишком опасно. Ты и сама опасная. – Винсент болезненно усмехнулся, потерял прожилку и попытался снова найти. Так и не смог – они все были слишком серыми, одинаковыми. – Меня втянули в чью-то игру. Ждут от меня чего-то, играют. Одни хотят вытащить меня из этой серой скорлупы, другие запихивают глубже, угрожают. Я даже рад, что у меня нет никого. Не за кого бояться, кроме себя.
– И не поможет никто, да? – Рейл отмотала изрядный кусок лейкопластыря и приклеила ватную подушечку к ране на боку. Она делала всё так ловко и спокойно, словно занималась этим каждые выходные. – И что ты делаешь? Как ты им отвечаешь?
– Я бегу. Соглашаюсь и бегу. Я не знаю, что мне делать. – Винсент выпрямился и уронил голову на грудь. Апатия и сонливость отошли в сторону, освободив место возвращающейся боли. – Я ведь не герой. И не умник, который быстро до всего доходит, который соображает, как победить, хитрит. Я ведь обычный. Винтик системы, как они говорят.
– А может, собаки за тобой гонятся, потому что ты бежишь? Остановись, и они остановятся. – Рейл улыбнулась. Сейчас не время было жаловаться ему на свою пустоту, ему было определённо хуже. У них ещё будет время, целая куча времени – она была в этом уверена. – Читала где-то, кажется.
– Может быть. Может быть, ты права. А что если они не остановятся? Тогда что? – Винсент хотел быть сильнее. Ему казалось, рядом с девушкой он должен быть сильнее. Но у него не получалось.
– Догонят и загрызут. А сколько ещё ты сможешь бежать? – Рейл сгребла медикаменты с дивана обратно в ящичек. – Ты же один, не забыл? Тебе никто не поможет кроме тебя самого. Кажется, один умный парень говорил, что ничего не изменится, пока ты сам этого не изменишь. Или пока не изменишься сам. Я уже не помню. Не мне тебе советовать, ты первый заговорил, но продолжить общение предложила я. И сейчас ты здесь тоже по моей вине. Так что я свой ход сделала.
– Что мне делать, Рейл? – Винсент поднял голову и посмотрел девушке в глаза. Карие, миндалевидные.
– Иди домой и выспись. А завтра на работу. Если им что-то от тебя надо, это их проблемы. – Рейл встала с колен и сделала два шага в сторону кухни, потом обернулась. – Хотя может быть, мои советы тебя погубят. Знаешь, я же в этом почти не разбираюсь. Или даже совсем.
– В чём? – Винсент нехотя натянул грязные порванные брюки.
– В жизни, Винсент. – Рейл покачала головой и ушла на кухню.
– Я тоже. – Тихо ответил Винсент. Он был слишком занят одеванием, чтобы увидеть, вышла ли она из комнаты и могла ли его слышать. Это было не важно, она ведь знает.
Винсент плохо помнил, как дошёл до дома. С трудом, с третьей попытки смог открыть дверь, в тайне радуясь, что не встретил никого из соседей. Разделся он уже на чистом упрямстве с примесью брезгливости.
Будильник трезвонил, наверное, минуту, когда Винсент смог заставить себя открыть глаза. Вчерашнее казалось дурным сном, но всё тело болело, а перед глазами мелькали цветные круги. Невыносимо хотелось пить.
– Да что б тебя! – Винсент кое-как дотянулся до будильника и выключил его. Дальше надо было встать с кровати.
Винсент опустил ноги на прохладный пол и выпрямился. Колени подогнулись, и он рухнул на пол, добавив к вчерашним ещё пару синяков. Какое-то время он сидел, пытаясь понять, сможет ли снова встать. Со второго раза тело послушалось. Уже на кухне, после третьего стакана воды он понял, насколько проголодался.
– За вчера только завтрак и булочка с кофе. Эти таблетки вообще не съедобны. – Устало простонал Винсент и пошёл ставить чайник на огонь.
Он разогрел себе готовый обед и добавил шоколадные хлопья с молоком. Вместе с голодом ушла слабость и частично – головная боль.
– Надо решать, что делать дальше. Рейл права, убегать я больше не могу и не хочу. Значит, пора останавливаться. – Винсент выдохнул. Вот какого она вмешалась? Помогла, спасла, прочистила мозги. Как будто он просил её об этом! Как будто без неё не справился бы! – А это уже неблагодарность. Что было, то было.
Обед оказался не особо удачным, а вот хлопья были именно такими, как он любил. Это немного подняло настроение и дало ему пару идей. После завтрака Винсент вскрыл домашнюю аптечку – купленный в супермаркете комплект со всем необходимым. Повязки не помешало бы сменить, а перед этим – как следует помыться.
– И почему я не могу помыть голову изнутри? Это было бы сейчас очень кстати. Я проспал полдня и всю ночь и всё равно хочу спать. Нечестно! – Винсент запрокинул голову и повернулся спиной к душу, чтобы как следует смыть мыльную пену с волос. Ничего из этого не было честно. – Я не герой, не преступник, вообще ничего из себя не представляю. Да любой бы на моём месте запаниковал!
Ты так думаешь?
Винсент вздрогнул и машинально протёр от пара поверхность зеркала. Ладонь была в мыльной пене, так что он только размазал её, сделав отражение неразличимым. Почему-то его это только обрадовало.
Закончив мыться, он вернулся на кухню к аптечке. Воспаления почти не было, Рейл тщательно обработала раны. Винсент втирал регенерирующую мазь в порезы, когда зазвонил телефон. Он встал и подошёл к тумбочке, на которой оставил его вчера рядом с будильником. Пальцы дрожали так сильно, что он уронил телефон на пол, даже не успев заметить, от кого был звонок.
– Ну и ладно. Скажу, что не слышал. – Винсент раздражённо отмахнулся от новой трели теперь уже с пола.
Он вышел из дома раньше обычного и зашёл в супермаркет. Этот день обещал быть тяжёлым и нервным, одних крендельков и зефира определённо будет мало. Едва он вошёл в офис, Стив буквально вцепился в него.
– Винсент, что это вчера было? Ты куда пропал? – В голосе было больше испуга, чем удивления. Ещё бы – стресс и непонятная ситуация, такое кого хочешь выбьет из колеи. – Сначала этот вызов, потом пришли какие-то люди, осматривали твой стол.
– Компьютер включали? – Настороженно поинтересовался Винсент. Ничего предосудительного там не должно было быть, он и так все логи сдавал начальнику Гарду.
– Нет, туда не полезли. А потом ты куда делся? Весь день на работе не было. И те ребята почти сразу ушли. – Стив растерянно моргнул и продолжил извиняющимся тоном. – Ты уж прости, что так набросился, просто перенервничал из-за всего.
– Вот и я тоже. Потому и домой вернулся, всё равно работать не мог. Меня на счёт начальника Гарда расспрашивали. – Винсент попытался улыбнуться, получилось не слишком правдоподобно. Вполне убедительная ложь, в которую легко поверить.
– Понятно. Тебя, кстати, опять вызывают. Заместитель министра по контролю за психическим благополучием Харринг. – Стив неопределённо пожал плечами. Его никогда не интересовали должности и повышение, но и перед вышестоящим начальством особого трепета он не испытывал. Лучший специалист по «угрям» с более чем стабильной психикой вполне мог себе такое позволить. – Кажется, она чем-то сильно недовольна. Тебе в пятьсот пятый кабинет.