А если вам противна сама идея столкновений с неблагоприятными личностями во время ненавязчивого путешествия из города в город, то всегда можно воспользоваться платными дорогами, находящимися под государственной охраной. Конечно, и на таких дорогах есть риск быть ограбленными, но он существенно меньше — любой отчаявшийся разбойник, решившийся на такое злодеяние, мгновенно потеряет все уважение, остатки чести и какую-либо надежду попасть хоть в какое-то приличное или неприличное общество. Его попросту будут обходить стороной, как прокаженного. Или убьют, не моргнув и глазом. Потому что человек, не уважающий законов и традиций, попросту зверь, так? А бешеных зверей стоит умерщвлять ради общественного блага, именно так считали практически все жители славного королевства Роуг.
Но наркоторговля… конечно, это были лишь слухи, но людская молва не может взяться вот так, ниоткуда… верно?
И люди стали тихо перешептываться между собой. Принц недавно получил свой титул, прошел обряд посвящения. Совсем еще молодой, но он успешно доказал всем, что достоин. А достойный вор должен править другими ворами, если ни у кого нет возражений. А возражений не было.
И вот теперь…
Наркоторговля…
Да нет, этого попросту не может быть!
— Здравствуйте, — Зигмунд решил все же отвлечь бесконечный разговор хозяина таверны и его друга.
Это был, несомненно, раздражающий элемент в провинциальных поселениях — все друг друга знали, и всем, конечно же, нужно было со всеми наобщаться. А если рядом вас ожидает клиент, то что ж… он же ждет? Так пусть еще подождет, не облезет. А если он вдруг решит уйти, то, значит, ему ничего особо и не было надо. А уж если он раздражен… со злыми людьми лучше вообще не заводить разговор, давайте будем добрее, друзья!
Зигмунд в последнее время решил быть предельно честным с самим собой и понял, что он все же городской житель. Как и Малькольм — несмотря на то, что его друг со всеми возможными удобствами обустроил себе жилище глубоко в лесу, он все же скучал по городской жизни. Ведь город — он как-то оживляет, бодрит, заставляет двигаться быстрее, лихорадочнее, поспешнее. Быть суетливым, требовательным, назойливым, невыносимым.
А в провинции все лежат сырой кучей и ничего и ни от кого им не надо.
Келен явно же считал иначе, но Зигмунду было совершенно все равно, что там считает мальчик-монстр.
Хозяин таверны, наконец, с явно недовольной гримасой медленно повернулся к нему, как будто оказывая крайне ценную и невыносимо тяжелую услугу своему навязчивому посетителю.
— Да? Чем могу помочь?
Зигмунду ни в коем разе не хотелось продолжать разговор, поэтому он просто положил деньги на стол и попросил приготовить комнаты. Две комнаты. Для него и Рестара. И что-нибудь на завтрак. А также на обед. И про ужин пусть не забывают.
Хозяин что-то недовольно проворчал (ведь было крайне невежливым не завести сначала полуторачасовой разговор о жизни), но деньги взял и пошел показывать им комнаты.
Гостей тут бывает немного, начал пояснять он, поэтому…
Но Зигмунд не имел желания слушать кого-либо, поэтому мужчина быстро заткнулся, яростно сверкая своими низко посаженными глазками в столь неприятных ему гостей. Рестар поддержал Зигмунда в его настроении, также отстраняясь от различных расспросов, но ему, как приметил Зигмунд, тут явно нравилось, пусть он это старался и не показывать.
И разбойники, встретившиеся им по пути, ему также очень понравились. Зигмунд так и не смог пристраститься к человеческому мясу, хоть на вид в зажаренном состоянии оно и выглядело чрезвычайно аппетитно, но ему больше по вкусу пришлись деньги различного номинала, которые он вытряхнул из многочисленных потайных отделений в одежде у незадачливых бандитов. Он даже и представить не мог ранее, сколько всего можно упрятать в обычной рубахе, не уставая поражаться человеческой смекалистости и изобретательности.
На завтрак он доел кролика с рисом, причем эту порцию ему галантно уступил Рестар. А затем леса закончились, равно как и людские поселения. К вечеру, после многочисленных пройденных километров, им жутко хотелось есть. И спать. А Зигмунд еще мечтал почитать хорошую книжку в теплой кровати, в обнимку с котом.
Поэтому разбойников они встретили как хороших друзей, встреча с которыми всегда проходит, как в последний раз. По крайней мере, эта встреча именно так и прошла.
Кроме множества блестящих монеток Зигмунд нашел кусочек шоколадки и маленькую конфетку, аккуратно и любовно завернутую в засаленную от пота бумажку, на которой кривым почерком было выведено:
«Папа возвращайся поскарее. Мы с мамай ждем тибя. Люблю тибя ошен.
Сара»
Это было так мило, что Зигмунд не мог удержать слезы, пока ел вкусную конфетку с клубничным привкусом, запивая ее горячей водой. И шоколадка пригодилась, хоть она была и без прочувственной записки, поплакав после которой легче засыпается.
А наутро их ожидала корзинка с едой, которую столь заботливо притащил им ворон. Значит, рядом была деревня, были люди и была еда.
Зигмунд порылся в корзинке, отыскал большое спелое свежее яблоко. А потом откусил кусочек и долгим и внимательным взглядом посмотрел на ворона, который старательно отщипывал кусочки с горбушки черного хлеба. Ворон на мгновение оторвался от своего важного занятия и также посмотрел на Зигмунда.
— Спасибо, — твердым и серьезным голосом сказал своему другу Зигмунд.
И ворон то ли кивнул, то ли моргнул, то ли шевельнул крылом, но между ними тотчас же установился контакт, как было и раньше.
Зигмунд аккуратно разбудил Рестара, обрадовав его известием о наличии прекрасного завтрака.
— Рядом деревня, — сообщил ему Зигмунд, когда Рестар вовсю уплетал хлеб с сыром.
— Откуда ты знаешь? Ворон сказал?
— Да, — просто ответил Зигмунд.
— Вот и хорошо, — также просто сказал Рестар.
Зигмунду действительно начинала нравиться эта простая жизнь.
XXVII
А помнится прибыли они как-то в одну деревеньку, где беда приключилась.
Хотя про беду эту никто и не слыхивал, в последнее время одни толки ходили о торговле наркотиками, о том, кто в этом виноват и что теперь всем делать, но все же беду аж деревенского масштаба обозначила им одна немолодая женщина, которая явно что-то скрывала.
Рестар тогда ради шутки похвалился, что они искатели приключений, а Зигмунд сразу понял, что она что-то скрывает. Женщины вообще всегда что-то да скрывают, это в их хитрой подлой натуре… и да, Зигмунд решил до конца быть честным с самим собой и полностью стал женоненавистником.
— Раньше ходили мы, дорогие господа, в храм наш местный, но не так давно злые силы прокляли его, и теперь всякая нечисть там водится!
Сейчас Зигмунд, Рестар и ворон находились на дальневосточной стороне королевства Роуг, неподалеку от границы с независимой Землей под названием Русич. Эта Земля славилась своими поистине странными, никогда нормально не работающими обычаями, добрыми и доброжелательными людьми, которые постоянно находились в обиде друг на друга, и властями, которые крайне неумело эксплуатировали честной народ, сводя все трудолюбие граждан, а также богатые местные ресурсы на нет. Эту Землю давно пора было уже захватить, но воинственно настроенные нации постоянно натыкались на стену всеобщего непонимания и одиозной абсурдности, что царили на Земле, что в конечном итоге заканчивалось тем, что захватчики пытались честно разобраться в творящемся бардаке, затем у них кружилась голова от умственного перенапряжения, а в это время их территорию захватывали их соседи, что давно точили на них зуб. В какой-то момент было решено более в эту Землю не вторгаться, оставить ее в покое, а на картах она закрашивалась исключительно черным цветом, подразумевая, что это бездонная, всасывающая в себя все дыра, от которой лучше держаться подальше.