Один незаурядный человек, когда кто-либо из его подчиненных входил в нему с чересчур серьезным видом, непременно говорил: «Помните правило номер шесть». «Да, сэр. Непременно, сэр», — отвечал подчиненный, а спустя некоторое время спрашивал: «А что это такое, сэр?» «Правило номер шесть гласит: не принимайте себя чересчур всерьез», — отвечал незаурядный человек. «Да, сэр. Благодарю вас, сэр. А какие остальные правила?» — интересовался подчиненный и получал ответ: «Остальных нет».
Общеизвестно, что, что слово «шутка» происходит от слова «шут». А придворные шуты когда-то состояли на государственной службе, выполняя важнейшую государственную функцию — напоминали правителям и их министрам, что по любому вопросу может существовать и иная точка зрения. И нельзя сказать, что человечество утратило эту абсолютно правильную традицию: просто придворных шутов стало намного больше, и теперь они не называются шутами. Общеизвестно то, что смысл шутки состоит в высвечивании несовпадения того, что должно быть, с тем, что есть. А, значит, шутка выполняет как минимум две важные функции. Во-первых, критическую: она констатирует это несовпадение, а, стало быть, показывает нам, в чем мы ошибаемся. Во-вторых, прескриптивную: она намекает на то, что именно должно быть, а, следовательно, указывает путь истинный. И то, и другое особенно важно для наук, которые до сих пор не уверены, что идут правильным путем, в том числе и для психологии.
Каждый знает и то, что в любой шутке есть доля правды. Но далеко не каждый способен различить, где именно эта доля. Психологология нацелена на то, чтобы юмористическим способом находить правду в неправде — правду о психологах и их науке в той неправде, которая глубоко укоренилась в мифах о ней. Поэтому психологология — это не только одна из самых правдивых, но и очень практичная наука, способная снабдить будущего психолога знаниями, которые он никогда не найдет в официальных учебниках. А обладать этими знаниями он должен, поскольку нельзя стать полноценным психологом, не разобравшись в тех хитросплетениях, которые скрыты за официальной жизнью психологического сообщества.
В общем эта книга призвана внести свой вклад не только в человековедение, но и в человеководство, а ее практическая направленность воплощена в ее структуре. Воздав должное основным закономерностям выбора карьеры психолога, ключевым стадиям этой карьеры и прочим законам, которым подчинена жизнь психологического сообщества, она дальше строится как система советов — о том, как защитить диссертацию, как писать книги, как организовывать научные конференции, где и как просить деньги и т. п. Прочное усвоение этих советов позволит начинающему психологу, особенно тому, кто по недомыслию собирается стать ученым, получить самую важную часть психологического образования наиболее безболезненным способом, миную травмирующую стадию проб и ошибок.
Эта книга многое может дать не только психологам — как начинающим, так и уже состоявшимся (хотя, забегая вперед, скажем, что психолог никогда не может быть состоявшимся и вообще, тот, кто считается состоявшимся психологом, это на самом деле несостоявшийся кто-то еще), но и для представителей всех прочих наук. Закономерности, при выявлении которых опытными кроликами служили психологи, без труда можно уловить и в других популяциях. И наоборот, в закономерности поведения физиков или химиков подчас пытаются вписываться и психологи. Как защищать диссертации, писать книги или проводить научные конференции, тоже должны знать не только психологи. Все это иногда делают и представители других профессий, и им тоже пригодится то знание, которое культурно и доступно излагает автор. Пригодится им и психологический подход к делу, который вооружит их дополнительным знанием, а также юмористический подход, сделающий это знание еще и терпимым. Таким образом, психологология это не просто практичная, а./мультипрактичная наука, основы которой должен знать каждый культурный, да и некультурный, человек.
На фоне ее мультипрактичности может показаться парадоксальным тот факт, что в книге внимание между различными видами психологов распределено непропорционально, и меньше всего его достается именно так называемым практическим психологам. О них, правда, тоже кое-что сказано, но намного меньше, чем об их собратьях по профессии, которые считаются учеными или т. н. академическими психологами. Подобная дискриминация обусловлена тремя объективными обстоятельствами. Во-первых, практические психологи это практически психологи, т. е. в общем-то психологи, но не совсем, а многие из них — это деклассированные инженеры, военные и представители других невостребованных нашим обществом профессий. Предметом же психологологии, напомним, является психология именно психологов, а не инженеров или военных. Во-вторых, практические психологи, в основном, зарабатывают деньги, меньше, нежели академические психологи, пишут и говорят, соответственно, меньше шутят, и поэтому юмористическая психология пока не пустила глубоких корней на их территории. В-третьих, сам автор — не практический, а академический психолог, и ему проще шутить над тем, что его окружает. Да и вообще наша практическая психология, прочно спаянная с коммерческими структурами, которые она обслуживает, окружена мрачной завесой секретности, сквозь которую светлому лучу юмора пока трудно проникнуть.