Через несколько до предела эмоционально насыщенных психотерапевтических встреч Анна
Георгиевна почувствовала, что в ней созрело некое новое смысловое образование, которым она
и поделилась со мной.
— Вы знаете, — сказала она раздумчиво и спокойно, — мне кажется, я вот что открыла: все эти
мои мучения, все эти терзания, все, что я переосмыслила, все это... — она немного помолчала, переводя дух, — это же не просто так... Я бы могла простить мужа и готова была простить...
Если бы... Если бы он влюбился, полюбил бы... Но ведь он просто... развлекался на мои деньги.
Да, я его любила. И люблю. Но вот что меня осенило. Меня осенило, что я боюсь потерять
семью, боюсь потерять мужа, боюсь за дочку, которая может разлучиться с отцом. А он... Он —
не то, чтобы не боялся, а, понимаете, что он говорит... Он говорит, что не хочет оставаться без
нас. Но и с нами быть не хочет. Вот что открылось мне: что он меня припасает на черный день, а
дочку... Дочку подкупает дорогими подарками... Для нее он хороший. Но что еще хуже... Я его
не могу разлюбить. Я не хочу его любить, но не могу без него. Это ужасно. Это унижает. Я, может, даже не хотела бы и такого отца своей дочери, хотя не собираюсь его отнимать. Но что
ведь тогда меня сразило — его хладнокровная подлость. Хладнокровная, понимаете? Ведь все, что было, — это же не ошибка, не “черт попутал”, как он говорит, нет! А ведь столько прожито, столько пережито вместе... Ничего не пожалел. Я была как слепая, как одержимая. Я была
закована в этот замкнутый круг привязанности и боли. Но вот к чему пришла: все, что я
перестрадала и переосмыслила благодаря нашей работе, было не напрасным. Да, я не сделала
выбора, но я осознала его возможность и сейчас хочу одного: помогите мне избавиться от моей
бессильной и ненужной любви. Я не хочу разрушать нашу семью. Не хочу, но, видит Бог, прежняя наша с ним жизнь окончена. Того, что было, тех чувств уже нет и не будет никогда. Я
хочу другого... Я хочу освободиться от того, что было и, если он пройдет через такой же кризис, как и я, дать ему возможность построить новую, уже на другой какой-то основе жизнь со мной.
А сейчас я хочу расстаться с прошлой и подготовить себя к новой жизни, какой бы она ни была.
А прошлое — пусть останется только как память, только как опыт... Счастливый и горький
опыт... Любви, которая оказалась ненужной.
Так, преодолев ситуативную, мы вышли на глубинную личностную проблематику этой молодой, умной, красивой, преданной и в том, и в другом смысле женщины. Но это — уже совсем другая
история.
Вопросы для самостоятельной работы
В рассказе опущено описание психотерапевтической работы и изложено видение ситуации
“изнутри” клиентки. Таким образом, описание предполагает “проецирование” профессионального приложения усилий для работы с данной конкретной клиенткой.
l Аргументируйте ваше понимание возможных психотерапевтических парадигм и
техник применительно к работе с Анной Георгиевной, обозначив цели и задачи
консультирования и психотерапии с данной клиенткой.
l Сформулируйте сущность ее кризисной ситуации — внешние и внутренние причины.
l Дайте возможные интерпретации поведения супруга Анны Георгиевны, учитывая
мотивацию, ценностные ориентиры, механизмы компенсации и т.д.
l Объясните социально-психологические предпосылки возникновения подобных
семейных драм в постсоветском социуме.
l Изложите ваше понимание профессиональной и личностной позиции психолога в
отношении подобных ситуаций.
l Попытайтесь определить роль психолога и возможности психотерапевтической
помощи в подобных ситуациях, включая необходимость психологической помощи
детям.
ВЫБОР СУДЬБЫ
У меня на столе лежит письмо. Из далекой Северной Америки. Из самих Соединенных Штатов.
Это письмо от моей прежней клиентки, а теперь просто доброй знакомой и в недалеком будущем
уже моей коллеги, потому что Инна, от которой пришло письмо, учится в американском
университете на факультете психологии. Она хочет стать и, я знаю, уверен, станет детским
психологом. Надеюсь, прекрасным детским психологом.
Я знаю об Инне все. Все, что может знать о душе человека психолог, который провел много
часов со своим пациентом в психоаналитических беседах, видевший его в различных состояниях
и различных перипетиях жизненной борьбы. Я знаю ее мать и ее отца. Я был знаком с ними
задолго до рождения Инны и остаюсь приятелем обоих уже много лет после их развода. У меня, наконец, хранится и все продолжает расти в объеме толстенная пачка писем от Инны, и, думаю, подобная же пачка писем, только поменьше, хранится у нее. Короче говоря, нас связывают в